Театр. Только для взрослых

В театре «Красный факел» поставлен «Декамерон» Джованни Боккаччо. Категория 18+

Вот уже семь веков «Декамерон» держит первые строки в списках самых эротических произведений мировой литературы. Сам Джованни Боккаччо, как известно, на склоне лет едва не сжёг своё сочинение и из природной стыдливости строжайше запрещал читать его своим родственникам и знакомым.

Режиссёр спектакля Василий Сенин признаётся, что не сразу дал согласие на постановку, попросил паузу для размышлений:

— Материал очень непростой, ответственность велика. И, кроме того, за «Декамероном» тянется некий шлейф фривольности постановок, что заставляет воспринимать его только как сборник анекдотов и пикантных историй, которые можно посмаковать, — говорит он. — Формы анекдота, сказки, карнавала для меня тоже очень привлекательны и близки. Но Боккаччо гораздо шире, глубже и философичнее. И он, как мне представляется, очень хотел быть услышанным, хотел истово, яростно и страстно. Как человек эпохи Возрождения, когда табу перестали быть пугающе неподвижными, он решал для себя вопросы отношения к эротике, к собственному телу, к удовольствию. Он рассуждал о вере, любви, грехе, свободе желания и границах дозволенного. Где та граница, за которой желание перерастает в грех? Как её для себя очертить? И насколько вообще человек может быть свободен? Из более ста новелл «Декамерона» для постановки мы выбрали десять, объединив их одной тематикой. Писал ли Боккаччо именно об этом? Сегодня проверить это нельзя. Но можно высказать своё мнение относительно прочитанного, вложив в него в какой-то мере итог собственного пути поиска, разочарований и ошибок. Мы и сегодня задаёмся многими вопросами, которые волновали человека семь веков назад. И несмотря на приметы разных эпох, которые есть в спектакле, если бы меня спросили о времени действия, я бы ответил — декабрь 2014 года. Возможно, даже в чём-то люди эпохи Возрождения были в своём сознании более свободны, чем мы, больше себе позволяли…

***

Спектакль, заметим, поставлен очень деликатно, мы бы даже сказали, целомудренно — если это выражение вообще применимо в отношении «Декамерона». Постановщикам и актёрам удалось, на наш взгляд, успешно обойти все подводными камни, которые были уготованы им материалом. А та красивая театрально-музыкально-пластическая форма, в которую облачены сцены плотских утех (без них в «Декамероне» не обойтись), вряд ли вызовут у кого-то желание говорить о какой-либо неприличности постановки.

Однако, несмотря на целомудрие и на философскую начинку, «Декамерон» — это «Декамерон», и возрастные ограничения спектакля соответственно самые жёсткие. В «Красном факеле» вообще любят «взрослые» истории, и маркером 18+ здесь помечено достаточное число постановок. Это и недавняя премьера театра «Всё о мужчинах», и самый кассовый спектакль «Только для женщин» (с подзаголовком «Мужской стриптиз в 2-х актах), в том же списке мы с некоторым удивлением нашли «Довлатов. Анекдоты» и, в общем-то, безобидные «KILL». И совсем уж удивились, что детям до 18 не рекомендован «Онегин» Алекандра Сергеевича Пушкина!

Кто, как и по каким критериям выставляет возрастные ограничения? Чем отличается 16+ от 18+. И вообще, изменил ли жизнь театра принятый два года назад известный закон об охране детей от вредной информации? Все эти вопросы мы и задали директору театра Александру Кулябину сразу после премьеры «Декамерона».

– Что должно быть в спектакле, чтобы он попал под самые жёсткие ограничения?

— Все критерии прописаны в законе. Под 18+ попадают самые разные вещи — от сцен разнузданного насилия (которых у нас, конечно же, нет!) до совершенно безобидных сюжетов. Допустим, в спектакле «Довлатов. Анекдоты» герой пьёт за компанию с Пушкиным. Вполне может найтись человек, который захочет представить это как пропаганду алкоголизма, хотя речь там идёт совершенно о другом. В таких случаях театр просто не хочет подставляться и вступать в бесполезные споры с любителями писать доносы в прокуратуру. И на всякий случай мы завышаем порог, ставим 18+ — и уже точно знаем, что школьные классы к нам на этот спектакль не приведут.

— Почему под этот ограничитель попал ваш «Онегин»?

— В «Онегине» есть довольно-таки реалистичная сцена любовных утех Онегина в самом начале — в период его петербургского сплина. Но дело даже не в этом. Вот в «KILL» вообще нет ничего даже отдалённо скандального, а значок стоит 18+. Поясню, почему. «Онегин», и «KILL» сделаны как спектакли для взрослых. Диалог режиссёра со зрителем строится из расчёта, что зритель — это уже человек со знанием людей и жизни, с некоторым эмоциональным опытом (разочарований, личных трагедий и т. п.), что ему уже любопытно сменить ракурс своего взгляда на классику, и вообще он уже много чего читал и смотрел. А для первого школьного знакомства с пьесой эти постановки не подходят.

— У вас ещё задолго до принятия закона были предупреждающие вкладыши в билеты для некоторых спектаклей (в частности, для «Достоевский-trip» Владимира Георгиевича Сорокина). Для вашего театра закон что-то принципиально изменил?

— Вы правы, мы и раньше старались честно предупреждать зрителя, чтобы он мог правильно выбирать спектакль для просмотра. А закон на практике иногда только вносит путаницу, так как многие зрители не понимают, что означают эти значки — думают, что это рекомендации по возрасту. Бывает, люди видят на афише 0+ и приносят на спектакль младенцев — сколько угодно таких случаев! А на 12+ реагируют так, будто это спектакль для подростков: спрашивают, пускаем ли мы туда тех, кто постарше? Мы вынуждены учитывать это и подгонять маркировку под тот возраст, которому не только безопасно, а вообще следует смотреть этот спектакль исходя из темы, жанра и прочего.

— Вы заранее договариваетесь с режиссёром о том, в какой категории будет идти спектакль, или маркируете по факту? Бывали ли случаи, когда на приёмке спектакля режиссёру предлагалось отказаться от той или иной сцены?

— Маркируем уже по факту. А самоцензура началась только после введения закона о запрете мата. Так из спектакля «Довлатов. Анекдоты» пришлось изъять целую сцену (хотя это знаменитый эпизод из Довлатова, и из его книги соответствующие страницы пока не вырезают). Но здесь у нас с режиссёром было общее понимание изменившейся ситуации: закон — есть закон, и я как директор выступаю гарантом соблюдения законов в театре, это моя прямая должностная обязанность.

— Принятие закона потянуло за собой ещё ряд инициатив — вслед за ненормативной лексикой затребовали убрать распитие алкогольных напитков, курение и прочее. Мнения по этому поводу разделились. На чьей стороне Вы? Нет ли в этом, как вы считаете, некоего фарисейства?

— Давайте подождём. Жизнь всё расставит на свои места. После введения этих запретов выпущено пока не так много спектаклей, но на данный момент я не вижу, чтобы запреты отрицательно сказались на творчестве. Обходятся пока без этого постановщики! Есть, конечно, пьесы, где без этого не обойтись. Но мы пока не соскучились по такому материалу, мы за него не взялись, нас это тяготит и никаких сковывающих нас рамок, несвободы и ограничений мы не ощущаем.

— «Несвобода», «рамки», «ограничения» — вы явно ещё пребываете под впечатлением от премьеры. Как вы сами оцениваете то, что получилось?

— Оценивать, прежде всего, должен зритель. Мы же попытались составить с ним разговор и создать на сцене красочное действо. Одних только костюмов сшито более сотни. Здесь замечательно поработали художники Илья Кутянский и Фагиля Сельская и художник по свету Денис Солнцев, который подтвердил свою высокую репутацию — не даром он получил весной «Золотую Маску». Просто фантастической красоты «картинка» выстроена на сцене. Кроме того, все ведущие актёры театра: Павел Поляков, Елена Жданова, Георгий Болонев, Дарья Емельянова, Владимир Лемешонок, Ирина Кривонос и прочие, и прочие — перечислять могу еще долго — предстали в спектакле сразу в нескольких ролях каждый. Надеюсь, нам удалось удивить нашего зрителя.

***

Комментируя в свою очередь ситуацию с возрастными ограничениями, режиссёр Василий Сенин сказал:

— Мне кажется, мы слишком увлекаемся какими-то моментами. И согласитесь, 14-летний человек образца 2014 года, не посмотрев спектакль «Декамерон», в это же время может увидеть такое! Жили же мы как-то до принятия этого закона. Мои первые осознанные воспоминания о театре — это ранний школьный возраст, где-то лет семь. За меня тогда решали мои родители, и им регламент государства был не нужен…

Однако на вопрос, а повёл бы он своего ребенка в 14 лет на «Декамерона», режиссёр ответил категорически:

— Я бы? Никогда!!!