Депутаты считают работу регионального министерства ЖКХ неудовлетворительной

Проблеме ветхого и аварийного жилья в Новосибирской области не одно десятилетие. Недавно разразился очередной скандал. Прокуратура города Оби объявила о незаконном расходовании 167 миллионов рублей бюджетных средств в рамках программы переселения граждан из ветхого и аварийного жилья.

Ежегодно мэрия, областное правительство отчитываются об увеличении темпов расселения ветхого и аварийного жилья. Цифры растут, но, очевидно, что и процесс устаревания жилого фонда не прекращается. По словам первого заместителя мэра Новосибирска Андрея Ксензова, сегодня в ветхом или аварийном состоянии находится порядка полутора тысяч домов, однако в течение этого года расселить планируется только 250.

Депутат Законодательного Собрания, член комитета по строительству и ЖКХ Олег Сметанин полагает, что сегодня никто, даже исполнительная власть, не сможет назвать точные показатели изношенности жилого фонда.

— Картину, которую рисуют сегодня исполнительные власти, необъективная. На моём избирательном округе, на Хилокском жилмассиве, есть несколько домов, которые уже лет 10 назад были признаны ветхими. Частично они расселены. Сейчас там степень износа 70 %, а 15 лет назад — была 78 %. Как такое могло произойти, при том, что капитального ремонта этих зданий не делалось, не понятно. Я сам независимую экспертизу заказывал. Оказалось, что цифра по факту сильно расходится с тем, что тогда департамент строительства и ЖКХ показывал.

— Олег Александрович, насколько регламент оценки изношенности строений прозрачный, понятный?

— Для меня он совсем непонятный. Документов, которые определяют критерии такой оценки, много, есть в открытом доступе нормативы. Но дело в том, что на бумаге одно, по факту — совершенно другое. Может быть, когда эти нормативы писались, они и соответствовали ситуации. Но с учётом прошедшего времени и сегодняшнего понимания, что такое хорошее жильё, они совсем неадекватные. Сто лет назад в избах жили без всяких удобств, воду в колодце брали, и это считалось нормальными условиями, но сегодня же это абсолютно неприемлемо.

Если честно, то в те показатели, о которых говорят в мэрии и областном правительстве, с трудом верится. Посчитать и ветхое, и аварийное жильё — очень сложно. Думаю, что объективную цифру изношенности жилого фонда сегодня не знает даже министерство.

У нас много домов, построенных из шлакоблоков, которые сейчас просто рассыпаются. Я не вижу целесообразности вкладывать туда большие суммы денег и делать ремонт. А ведь такие примеры тоже есть: сначала ремонтируют, а на следующий год сносят.

— В начале года активно обсуждали увеличение тарифов на капитальный ремонт. Несмотря на протесты депутатов, тарифы увеличены на 10 %. Насколько, на ваш взгляд, обоснован этот рост?

— У государства нет возможностей профинансировать все объёмы по капремонту. Значит, надо собирать деньги у людей. Но возникают вопросы: кто собирает, как собирает? Знаем, что собирает Фонд модернизации ЖКХ муниципальных образований Новосибирской области, но, на мой взгляд, он не рабочий. В этом году решили повысить сборы на капремонт. Откуда взялась новая сумма — абсолютно не понятно.

Для того чтобы реализовать все планы, о которых они официально заявляют, надо собирать от 15 до 30 рублей за квадратный метр, а собирают 5,6—6,1.

Причём ещё совсем недавно, если люди платили, например, 200 рублей, то 60 из них шло банкирам на обслуживание. Когда этот факт вскрылся, чуть социальный взрыв не произошёл. Хорошо, что мы (депутаты) вовремя прореагировали. Вообще, на последнем заседании, комитет (Комитет по строительству и ЖКХ Заксобрания) принял решение признать работу министерства ЖКХ и энергетики области неудовлетворительной.

В прошлом году в области капитальный ремонт сделали в 49 из 132 запланированных многоквартирных домов. В Новосибирске — ни в одном. Деньги собрали, но ничего не сделали. Говорят, что собранные в 2014 году средства реализуют в этом. Но деньги-то обесценились, инфляция растёт, и под теми плановыми цифрами, о которых заявляет министерство, я бы сегодня подписываться не стал.

— Есть какие-то прогнозы, планы по поводу того, как будет устаревать жильё в Новосибирской области? Ведь лет через 15 хрущёвки посыплются.

— Они уже должны быть снесены. Но у государства средств нет. Здесь можно рассчитывать только на развитие рынка, на то, что власти смогут привлечь инвесторов.

— Получается, что нет никакого плана?

— Нет, он есть. Но насколько он объективен? Дело в том, что большинство планов потом перекраиваются, переделываются. Причём находится масса мотивировок, почему эти изменения необходимо внести.

У нас есть дома, жильцов которых расселили в манёвренный фонд, и люди там живут по году и два. Я даже по этому поводу мэру писал: должен быть какой-то определённый срок пребывания во временном жилье — пусть три-шесть месяцев. Но люди живут так годами! Причём часто их не устраивает район переселения. По закону временное жильё должно находится в радиусе 20 километров от того места, где люди жили раньше. Но часто это требование нарушается, а инвесторы мотивируют свой отказ предоставить новое жильё, соответствовшее этой норме, тем, что нет подходящих квартир, которые бы были по другим условиям идентичны прежнему жилью. Например, старый дом строился ещё до войны и был без удобств. Но сейчас же другое время! Сейчас невозможно найти хорошее жильё, в котором вода и канализация были бы на улице!

— Необходимо ли, на ваш взгляд, вносить какие-то изменения в законодательство, чтобы ситуация улучшилась, стала более прозрачной?

— Законы хорошие, их исполнять надо. Есть проблемы в признании статуса ветхого жилья. Людям приходится обращаться в суды, чтобы подтвердить своё право на новые квартиры. Суды подают запрос в мэрию, те делают свою экспертизу, результаты которой вполне предсказуемы. Есть федеральный закон от 4 июля 1991 года о приватизации жилищного фонда, он гарантирует людям, которые получают от государства в частную собственность квартиры, право на качественное жильё. То есть перед приватизацией, при необходимости, должен быть проведён капитальный ремонт. Но закон не действует — денег нет.

— Понятно, что инвесторам выгодно брать объекты, находящиеся в центре Новосибирска, по линии метро. А что делать с ветхим жильём на окраине?

— В центре Новосибирска сегодня ведётся в основном точечная застройка. Она сильно увеличила нагрузку на инфраструктуру, дорожный фонд, которые при проектировании лет 50 назад не были рассчитаны на такие объёмы. Застраиваются пустующие места, хотя рядом с ними могут находиться ветхие дома. Поэтому я с уважением отношусь к тем инвесторам, которые не строят в уже заселённом районе новый дом, а сносят ветхое жилье и на его месте возводят новое.

— Много ли сегодня в строительном бизнесе проектов, которые работают по такой схеме?

— Это единицы.

Конечно, для таких компаний создаются специальные условия. Выгода инвесторов в том, что они при строительстве нового жилья часть квартир отдают под расселение жильцов ранее стоявшего на этом месте дома, а остальные квартиры продают. Но здесь есть ещё одна проблема. Часто люди просят больше того, на что имеют право. И это естественно: если строители на этом зарабатывают, им тоже хочется иметь дополнительную выгоду.

— Помню, в 2004 году на одном из заседаний в администрации Новосибирской области обсуждали эту проблему и говорили, что она очень актуальна, но прежде чем приступать к её решению, надо изучить ситуацию, провести мониторинг жилья. Прошло 10 лет — ничего не изменилось.

— К большому разочарованию каждый новый министр говорит, что он работает лучше, чем предыдущий. На моей памяти уже третий руководитель этой отрасли в регионе говорит одно и то же. Мэрия заинтересована рапортовать об успехах. Но мы, на своём округе, видим, что это далеко не так. Они сидят и отчёты пишут, а к нам люди приходят и жалуются.

Оценка эффективности должна исходить из того, что было и что стало — сколько домов у нас сейчас расселено. Но на сколько эти данные достоверны? Конечно, мы кое-что знаем, например, ситуацию у себя на округе, но гарантировать, что все люди получили то, на что имеют право, не можем. Например, дом по адресу Хилокская, 1 был признан аварийным. Людей временно переселили в общежитие, старое здание снесли. Прошло уже три года, но там и сейчас пустое место, не могут найти инвестора для застройки, а люди до сих пор ютятся в общежитии. Вот она — эффективность.

Фото: Ростислав Нетисов, depositphotos.com