Фильмы Нового года-2021. Мы все умрем. И поделом!

Самый обсуждаемый фильм новогодья «Не смотрите наверх», вышедший на стриминговой платформе Netflix, не по-праздничному безжалостен. Приговор в нем предусматривает высшую меру наказания и обжалованию не подлежит. Собственно, никакой тайны в том, что мы все умрем, нет, другое дело — как и когда. Но даже если нам это предскажут, мы не воспримем должным образом, ибо привыкли верить только приятным вещам. Главный злодей фильма — миллиардер Питер — полушутя, как это он умеет, предсказывает мадам Президенту, что она умрет от загадочного бронтерока. Это так мило, что совсем не страшно. А ведь и правда от бронтерока.

Америка давно научилась смеяться над собой, хотя толку в этом мало. Уже был сериал «Черное зеркало», и много других «зеркал», а теперь гордый и свободный народ скандирует: «Не смотрите наверх», чтобы не видеть комету-убийцу и вообще не думать о ней. Безмозглый позитивчик — фирменная марка этой нации. Мы все умрем, но не здесь и не сейчас, а вдруг и пронесет.

Не пронесет, уверяют астрономы. Профессор Рэндалл Минди (Леонардо Ди Каприо разрабатывает экологическую повестку) и аспирантка Кейт Дибиаски (Дженнифер Лоуренс носит слишком короткую челку и пирсинг в носу) из Мичиганского университета предсказали столкновение гигантской кометы с Землей. И даже высчитали, что это произойдет через 6 месяцев и 14 дней. Комета движется по заданной траектории так же неотвратимо, как планета Меланхолия Ларса фон Триера, но весь масштаб грядущего бедствия сознают только эти двое.

На протяжении полугода они безуспешно пытаются предотвратить катастрофу. С их прибытием в Вашингтон начинается фирменный дурдом, который плачет и по мадам Президенту, с намеком на Дональда Трампа и его прикормленных родственников (Мэрил Стрип отточила жало), и по ее придурковатому сыночку Джейсону, он же глава правительства (Джона Хилл освоил богатую палитру гримас), и по ее дружку Питеру Ишервеллу — самому богатому бизнесмену планеты с намеком на Стива Джобса, отвратительного и в своей белозубой улыбке, и в своей демагогической болтовне об эволюционной роли бизнеса (Марк Райлэнс заговорил голосом кастрата). Туда же пора отправляться и ведущим телешоу The Daily Rip, напоминающим натренированных манекенов, и телезрителям, падким на секс-скандалы, и шоуменам с бизнесменами, и блогерам с тиктокерами, и фанатам с неформалами. Вся эта шатия-братия, напротив, считает сумасшедшими астрономов, ведь они так и норовят вывести общество из зоны комфорта: нарушают правила всемирно известного шоу, сеют панику, требуют принятия мер, игнорируют медиаподготовку перед выходом в эфир, «истерят на грани фола», по меткому выражению аж главы НАСА.

Адам Маккей — давний специалист по сатире, но в «Игре на понижение» и «Власти» он действовал более избирательно. Теперь же он никого не щадит, при этом делая вид, что открывает Америку. Яд разлит по всей картине, разит всех вместе и каждого по отдельности. Мадам Президент возглавляет паноптикум.

Она вся такая секси — локоны, коленки, сигаретка, ужимки, пошлое бабское кокетство, откровенная игра на публику. Все ее помыслы, все действия направлены на то, как бы удержаться в дамках. «Они не так умны, чтоб быть злодеями, какими вы их видите», — устало произносит Дибиаски. Вот именно! Здесь один — тупой, другой — еще тупее. Они к тому же трусливы, но боятся не смертельной опасности, а неумолимой правды о ней. А правда уже здесь — комета приблизилась настолько, что ее видно невооруженным глазом. Высотные съемки засуетившихся людишек отсылают к «Титанику», где заставшая врасплох катастрофа рассматривается не только как наказание, но и как диагноз.

Правительство, наблюдающее пришествие кометы, под предлогом «припудрить носик» сбегает с «тонущего корабля». Им есть куда податься — в случае форс-мажора на запасных путях дожидается космолет. Бегство происходит так поспешно, что мамаша забывает про своего сына Джейсона, который растерянно мнет подбородок, не знает, на чем остановить мечущийся взгляд и беспомощно повторяет: «Она сейчас вернется, сейчас вернется». Ага, вернется. Не забываем про бронтерока… Маккей злобно хохочет: и поделом, поделом.

Поведение персонажей в экстремальных обстоятельствах красноречиво свидетельствуют о природе человека, но беда фильма в том, что у персонажей звездной команды она сводится к двум притопам, трем прихлопам. Выдающимся актерам тесно в отведенным им лекалах, бутафорский пиджак вот-вот треснет по швам. «Я не буду это надевать», — говорит героиня Дженнифер Лоуренс, но сама она надела то, что предложено. Ее начальник, рохля и размазня Рэндалл Минди, выглядит одноклеточным существом на фоне любой из предыдущих работ Леонардо Ди Каприо.

Упрощение сущности делает историю какой-то игрушечной, ненастоящей, искусственной, особенно когда дело идет к развязке.  Ученые, которые ранее так позорно истерили, внезапно научаются принимать неизбежность — и резко меняется тональность фильма, в котором до сего момента не было и намека на сентиментальность. Герои фон Триера сооружали хлипкий шалаш, где ждали конца, закрыв глаза и взявшись за руки — и в этом была поэзия. Герои Маккея после всех злоключений возвращаются домой, в семью, где (тоже взявшись за руки) спокойно ждут своего конца, но это уже штамп. Простая мысль о том, что когда ничего нельзя изменить, очень важно  принимать неизбежное с достоинством, транслируется под перезвон рождественских колокольчиков, вызывающих слезу умиления. Хрену здесь не хватает, как говаривал герой очень известного советского фильма.

На этом месте можно уже всплакнуть и предаться рефлексии, ан нет. Нужно запастись терпением — пересидеть десятиминутные титры и дождаться венца сатиры, вишенки на торте, заключительного аккорда, удара под дых и того самого хрена, которого так не хватало в ожидании конца света. Впрочем, хрен в качестве десерта уже не бодрит.