Краткость по Чехову

Полновесной культурной столице в джентльменском наборе «консерватория-артвуз-оперный театр-художественный музей» полагается и киностудия. Киностудия в Новосибирске много лет была. Но, по канонам культ-джентльменства, как бы «невсамделишная» — документальная. С отличным почерком и портфолио. Но без игрового товарного потока.

Патриотичных новосибирцев, ревниво сравнивавших Новосибирск со Свердловском (ох уж эта битва двух якодзум, третьих мегаполисов!), сей факт угнетает с самых сороковых годов.

Особо томную нотку боли добавлял тот нюанс, что киностудия с малахитом на логотипе — вообще-то, бывшая новосибирская. Доставшаяся конкурирующей «третьей столице» по прихоти судьбы. Пожалуй, сопоставимую психотравму Новосибирск получил лишь от внезапного превращения НАЗа в минский МАЗ. Да, в тот самый, что сейчас бастует. А то были бы мы зауральским Детройтом…

Неудивительно, что культурное сообщество Новосибирска постоянно ищет способы исправить злую шутку судьбы-индейки — пытается возродить игровое кино. Попытки предпринимаются регулярно — по две-три в год.

Правда, биостатус новосибирского игрового кино так до сих пор и не ясен. Оно — как тот кот Шредингера. То ли возродилось и бодрствует, то ли померло, не родившись. Мерцающий у него биоритм.

Впрочем, появление таких картин, как короткометражка «Тройня», представленная  17 августа в режиме закрытого показа на летней сцене «Красного факела», дает весомые основания для оптимизма. Игровое кино у Новосибирска получается. Точнее, получилось. Ибо речь о вполне конкретном фильме.

Причем на фоне «Тройни» особенно ярко заметны детские болячки прежних детищ, прежних попыток.

Давайте тактично обойдемся без имен — обойдемся обобщенно-собирательной моделью новосибирского фильма. Причастные и так узнают родные кружева.

Итак, до «Тройни» новосибирский игровой фильм — это примерно вот что:

— Берем сценарий побрутальнее (вдруг «НТВ» потом купит?), но детально не прописываем — будем импровизировать на ходу, скрупулезность для ботанов!

— Берем в обойму к актерам из местных театров своих друзей и знакомых. Друзей можно даже побольше, чем актеров — нужно же всех порадовать шансом на славу.

— Картинку делаем с многозначительными длиннотами и долгими крупными планами (зырь, Тарковский, я тоже могу).

— К неловкой «тарковщине» добавляем яркой красоты. Для этого нужен оператор со специализацией на свадьбах. Он шибко умеет в красоту.

— В картинку нужно впихнуть как можно больше достопримечательностей Новосибирска. Чтобы было совсем понятно, что кино новосибирское и оно, блин, возродилось! Бугринский мост показать, НОВАТ, вокзал, дом «Бэтмен». Каменский крематорий тоже можно показать, если есть смерть персонажа — он же живописный! В итоге, по концентрации «кулер локаль» такое кино похоже на сувенирную кружку «Новосибирск».  Наташа, мы все показали! Вообще все показали, Наташ, честно!

Это, так сказать, типовые ингредиенты. Итоговое блюдо пригодно к потреблению ближайшими друзьями режиссера, оператора и актеров. Некоторые еще добавляют плохо играющих детей из сибирского «Ералаша», но это уже совсем на гурманов.

Потому собирательный образ новосибирского игрового кино очень уж похож на исчадие доктора Франкенштейна. Телом дитя громоздко, речью невнятно, взглядом безумно. Родные уклончиво хвалят, чужие — глумливо брезгуют.

Неудивительно, что в камерности нынешней премьеры был некоторый резон. Дескать, а вдруг наивно получилось? А вдруг в духе прежних попыток? Пусть, мол, сначала, свои посмотрят.

Так вот, получилось не просто ненаивно и непровинциально, а очень даже мастеровито! По формату «Тройня» — короткометражка, по сюжету, сочиненному Александром Ворожейкиным, — мелодрама. Но не сериальная слезодавилка с каналов «Домашний» и «Россия1», а упругая мужская история про братские чувства, материнскую любовь и тайны рода.

Да, в 20 минут хронометража вошло вот это все — как бы в укор новосибирским полнометражкам, путающимся в собственном нарративе, как манекенщица-дылда в своих ногах.

Динамичная компактность «Тройни» — ее очевидное достоинство. Потому что история рассказана с прицельной точностью: три главных героя, монолокация как в английском герметичном детективе (только вместо викторианского особняка — изба в Верх-Ирмени).

А из французской традиции (тоже, к слову, детективной) — тайна родства. Французская детективная литература XIX века замесила на мотиве «неродной ребенок в другом сословии» уйму текстов. Причем английские беллетристы к этому мотиву были абсолютно равнодушны, он сугубо французский, корнями аж в тамошних рыцарских романах.

В общем, три взрослых брата (актеры Константин Телегин, Денис Казанцев и Андрей Яковлев), приехав к умирающей матери, обнаруживают наполовину сожженное свидетельство об усыновлении. Мама перед приступом, в отчаянной попытке уберечь тайну, пыталась его сжечь, но не успела. Осталось ровно столько, чтоб разобрать фамилию и суть документа, но кто из троих братьев неродной — уже не понять.

В «небратстве» каждый из троих подозревает, прежде всего, себя. И начинается между ними напряженный эмоциональный «балет» из детской ностальгии, сыновней нежности, братской любви и нечерной зависти. Мол, вас-то, пацаны, мама больше любила.

По ходу этого густого триалога (ну, а как еще назвать равное взаимодействие трех правд, трех судеб и трех характеров?) выясняется, что любила мама всех троих равно. Любила пламенно и жертвенно.

А мелодраматическая приманка «тайна приемыша» раскрывается в лихом сюжетном твисте. Эта спираль уже во вкусе не французского, а опять британского детектива.

В инженерии мелодрамы такой прием смотрится живо, эмоционально и свежо. А компактность короткометражки делает эмоциональный эффект концентрированным.

В общем, небольшая команда творческого объединения «Мир сначала» (сценарист Александр Ворожейкин, продюсер Владимир Терновский, режиссер Вадим Зайцев) сделала эмпатичный, живой и акварельно нежный фильм.

Фильм без родимых пятен новосибирского кино. Без натужной тарковщины, без нагромождения нарочитой, открыточной новосибирскости, без манекенной красотулечности свадебных видео. С выверенным визуальным рядом, где даже у бытовых предметов в кадре — повествовательная миссия. Как говорили справедливые советские дети 1980-х, «это прям настоящее кино киношное».

«Тройню» уже отобрали для кинофестиваля «Амурская осень» — второго по статусу российского кинофорума после «Кинотавра». Уж не знаю, как там будет с призами, но незамеченным он точно не останется.

Да, большие картины у нашей мерцающей киноиндустрии как-то неказисто получаются. Зато короткий метр — уже вполне по-взрослому. И без всякой реанимационной патетики!

Иллюстрация с постера к фильму, предоставлена театром «Красный факел»