Не соглашусь.
Тема психологической поддержки учащихся в средней и высшей школе давно стала предметом федерального интереса. В сентябре прошлого года Минобрнауки РФ изучало вопрос, можно ли считать коронавирус причиной психологического неблагополучия студентов 13 российских вузов. Ответ был утвердительным, причем удалось выяснить, что в группе особого риска находятся первокурсники, поскольку им сильнее всего при дистанционном обучении не хватало общения с преподавателями и одногруппниками.
Тогда же министр науки и высшего образования РФ Валерий Фальков сказал о «централизации психологической поддержки студентов», «большом потенциале для работы вузов в этом направлении». Председатель Всероссийского студенческого союза Олег Цапко, комментируя газете «Коммерсант» заявление чиновника, отмечал, что университетам самим следует создавать центры психологической поддержки. В итоге все эти разговоры привели к появлению Федерального ресурсного центра психологической службы. Но он начал работать фактически только весной этого года, а специалисты вузов в области психологической помощи совсем недавно прошли курсы повышения квалификации в Российской академии образования, поэтому говорить даже о промежуточных результатах работы этого ведомства рано.
Примерно на той же ступени — этапе создания — находится и проект организации единой психологической помощи для среднего общего образования. В федеральном Министерстве просвещения активно обсуждали некую цифровую платформу деперсонифицированной психологической службы, но особого продвижения в реализации идеи не наблюдается. И потом, ребенку нужно самому обратиться к этому инструменту за поддержкой, а много ли современных школьников в состоянии понять свои переживания и почувствовать, что им требуется помощь?
В итоге мы приходим к тому, с чего начали: образовательные учреждения сами должны определять цели психологической поддержки и выстраивать ее структуру. С одной стороны, для тех школ, которые привыкли работать в четко заданных условиях, такая постановка проблемы не совсем удобна. С другой стороны, никто не ограничивает образовательное учреждение в инструментах мониторинга и помощи детям, потому что критерии психологического благополучия для всех школьники одинаковы, а они сами и их проблемы при всей индивидуальности каждого ребенка типичны, поддаются классификации и часто решаются похожим образом.
На примере двухлетней деятельности школы «РОСТ» продемонстрирую, как мы работаем с учащимися с точки зрения их психологической поддержки. Главные факторы риска, с которыми нам приходится работать, — адаптация в новом коллективе, экзамены и ответы на уроке перед классом. Решение этих проблем — комплексная совместная работа психолога, учителей, тьюторов и родителей. Когда эти центры внимания школьника взаимодействуют между собой и одновременно задают ребенку одно и то же направление, то он проще и быстрее находит выход из сложной для себя ситуации. Например, в случае с экзаменами всем вместе необходимо продвигать мысль, что оценка — это всего лишь показатель уровня знаний в конкретный период времени, и она не поменяет отношение родных, близких и друзей к ученику.
Если говорим про адаптацию, то здесь важны новые эмоции, погружение ребенка в новые для него ситуации и поддержка родителей, которые должны приветствовать каждое полезное начинание. Ответы при всем классе? В этом случае важно создавать комфортные условия, где ученики уважают друг друга и готовы слушать выступающего. Это опять же планомерная работа учителей, тьюторов и родителей. В ней, на мой взгляд, сложно создать единые инструкции для всех, но дорогу осилит идущий.
Материал и фото предоставлены образовательным центром «РОСТ»
65% спроса приходится на квартиры площадью до 50 кв метров.
Стартовая цена контракта — 153 млн рублей.
В области проходит неделя профилактики инфекций, передающихся половым путем.
В конце апреля компания запустила в Новосибирске дата-центр.
Этот объект благоустройства набрал 64 тысячи голосов.
В школы региона в этом году придут 38 тысяч первоклассников