«Русский язык — это дорога к Богу»

Если бы вы знали, как я люблю нашу новосибирскую Колывань! Здесь и по сей день почти физически чувствуется та самая добротная купеческая основательность и воля, которая и есть Сибирь. Здесь небо синее-синее, а облака белоснежные и плотные. И воздух здесь напоен травами и солнцем. И люди здесь живут хорошие. В гости к одному из этих хороших людей мы и приехали солнечным июньским днем.

Николай Александрович Александров — большой писатель, краевед, издатель — встретил нас фирменной глазуньей и чаем на смородине.

 

 

Скажу сразу, мы должны были довести до ума большое интервью ― и разговор получился. Местами жестко и прямолинейно, предметно и по делу.

«Литература, как и все искусство, должна учить думать»

— Николай Александрович, начнем с вопроса, которого и быть не должно, но… Нужна ли классическая литература в современной школе?

— В школе должна быть только классическая литература, литература самого высокого качества. Считаю дикостью начатую полемику на эту тему, мол, нужна ли нам классика в школах. Даже мысль об этом есть провокация, предательство национальных и государственных интересов.

— А что касаемо современной русской литературы? Есть ей место в школьной программе?

— Нет. Современная русская литература нужна в специализированных вузах. В школах могут появиться произведения современных авторов, но только специально созданные для учебного процесса и, конечно, прошедшие научную экспертизу и нравственную цензуру.

— Как вы относитесь к современным российским авторам? Знакомы ли вообще с их творчеством? Как оцениваете его с точки зрения смыслов?

— Год назад по просьбе Анны Волокитиной (Основатель проекта «Сибирь на страницах». — Ред.) я прочитал около 30 книг современных сибирских авторов, пишущих для детей. Рекомендовал несколько, но они все были профессионалами. Любительская литература была крайне низкого уровня. К сожалению, люди не понимают, что литературный труд — это тоже профессия, которая требует не только знаний и умений, но и таланта. Всякий может сесть и начать писать, но не всякое творчество полезно читателю.

— То есть книга должна обязательно быть полезной? А как же быть с чисто развлекательными жанрами вроде детективов или фэнтези?

— Дело не в жанре, а в пользе. Даже через развлекательные и внешне легкомысленные сюжеты можно и нужно доносить столь серьезные истины, что ахнуть можно. В этом и скрыта сила слова: посмеялись, а думка осталась. Литература, как и все искусство, должна учить думать.

Чукча не читатель, чукча — писатель

— Сегодняшний самиздат — это зло для русской литературы или шанс для талантливых?

— Отсутствие профессионального, если хотите ― государственного, контроля, привело к засилью графоманов. Графоманы активны и бессовестны, вот почему у них есть деньги на издание, талантливые люди, как правило, иные, потому мы и не знакомы с ними.

— Как вы относитесь к тому, что сегодня любой человек может назвать себя писателем? Для этого достаточно опубликоваться на любом из самиздатовских ресурсов.

— Подобная ситуация есть глупость и вред.

— Должен ли писатель быть грамотным? Или редактура и корректура спасут произведение любого качества?

— Вопрос не в грамотности автора, а в способности побудить читателя стать лучше, помочь читателю наполнить себя человеческим достоинством, то есть тем, что ценно в человеке. А ценны в человеке его духовные качества: любовь, доброта, отзывчивость, смелость, честность… Арина Родионовна, безграмотная крестьянка, заложила в будущего поэта его гениальные сказки.

— И все-таки? Во многих писательских сообществах в интернете молодые авторы яростно отстаивают свое право быть безграмотными, мол, редактор и корректор все исправят. Должен ли писатель быть грамотным?

— Эту позицию отстаивают ленивые и недалекие люди, потому что грамотные на саму полемику, на тему грамотности, смотрят свысока и с усмешкой. Я говорю не о грамматике, мы все ― еще те грамотеи, я говорю об интеллекте, который требует знаний, а значит, умственного труда.

— Как вы думаете, почему наша страна стала меньше читать при ставших безграничными возможностях выбора книг?

— В нашей стране всегда были безграничные возможности выбора книг, не в магазинах, но в библиотеках. Если вспомнить историю, то возрождение России после революции 1917 года началось в избах-читальнях. Сегодня качественно сменились нравственные общественные ориентиры, сформировано общество потребления, в котором нравственный интеллект перестал быть целью человеческой жизни. От того и результат.

— Должен ли писатель быть начитанным?

— Мне нечего сказать.

— Почему? Я много общаюсь с теми, кто сегодня пишет книги в интернете. Многие из них уверены в том, что достаточно читать книги того жанра, в котором пишешь сам. Так что, несмотря на свою очевидную странность, вопрос имеет место.

— Вопрос не имеет места. Нет смысла разговаривать с глупцами. Это из анекдота: чукча ― не читатель, чукча — писатель.

— Как вы относитесь к многочисленным курсам из разряда «Как стать успешным писателем» или «Как написать бестселлер за 2 месяца»?

— Нормально, я в свое время читал советских литературоведов и критиков и там получал много полезной информации о своем будущем ремесле. Но если это курсы натаскивания «собак» на «дичь», то и напишут они нам «дичь».

— Некоторые авторы сегодня говорят о том, что имеют в загашниках некий универсальный шаблон, по которому можно написать произведение. Не вызывает ли это риска появления множества шаблонных книг?

— Зачем в творчестве шаблон? Зачем кастрату женщина? Это уже не творчество, не литература, не искусство, а профанация и импотенция. Детей здоровых и умных точно не будет.

Верю в работу, труд, беспощадный самоконтроль

— Как вы пишете книги? Составляете ли план произведения, анкеты персонажей? Или ваше писательство это акт чистого творчества?

— Литература — это служение людям, причем крайне ответственного толка, потому что именно литература (и в первую очередь литература) закладывает в сознание человека нравственные ориентиры. Слово — это Бог, а потому надо соответствовать и оправдать доверие Божье — талант. В противном случае не прикасайся к слову.

А вообще психология творчества — самая неизученная и таинственная наука. У меня нет шаблона, нет подхода, но есть чувство любви, и оно пробивает свой путь на страницу книги.

— Вы верите во вдохновение?

— Нет. Я верю в работу, в труд, в беспощадный самоконтроль. Писать хорошо очень трудно, но когда ты завершил свой труд, то наступает ощущение легкости и счастья.

— О чем должен писать стоящий писатель?

— О том, что знает и любит.

— Есть ли какие-то критерии оценки писателя? Когда ему присваивается статус стоящего?

— Литературное произведение, как и любое произведение искусства и творение культуры, имеет одну лишь цель — побуждать человека стать лучше, иной цели у культуры нет. Качество произведения определяется в первую очередь критерием служения. Если произведение, каким бы увлекательным оно ни было, не побуждает человека к нравственному подвигу, такое произведение есть зло, с которым, как с любым злом, надо бороться. Культура может только созидать.

— Что такое писательский талант?

— Сказать просто, что это Божий дар, это ничего не сказать. Нет неталантливых людей, каждый одарен в чем-то своем. Господь к этому подходит с юмором. Кому-то один талант дает, а кому-то пять, вот и разберись. Талант — это, конечно, Божья искра. Но этот изумруд без оправы работать не будет, а оправу делает сам человек. Искра искрой, но всякое дело — ремесло. Художник ли, поэт, литератор, скульптор — это работа над собой, освоение своего мастерства. Вот сейчас у нас поэтов и писателей огромное множество, а с талантом проблема. Талант — это дар, который можно развить, а можно и загубить.

— Как вы считаете, профессионализм и есть талант?

— Нет. Профессионал может быть абсолютно неталантливым.

— А кто определяет, талантлив писатель или нет?

— Время.

— Только время?

— Время и профессионалы. Вот недавно вышел у меня спор из-за «Белого пятна» (Всероссийский литературный фестиваль. — Ред.). Обратил внимание на то, что чем именитее автор, тем он бездарнее. Я не смог читать Водолазкина, это не литература. И Прилепина не смог. Это просто хорошие ремесленники. Но при чем здесь литература и они?

— Вы считаете себя талантливым писателем?

— Конечно. Я отдаю себе отчет в том, что делаю. Я чувствую слово и чувствую меру своей ответственности за влияние моих книг на душу читателя.

— Бывает ли, что вам не пишется? Что делаете в этом случае?

— Литература — это не место самовыражения, это место создания нравственного потенциала, материала, который влияет на духовную жизнь общества. Понимаете, литература для меня — это труд на пользу людям, а если сказать нечего, то лучше выращивать сладкую, вкусную и полезную морковку. И когда я читал по заданию Анны Волокитиной книги наших сибирских самодеятельных авторов, то подавляющее большинство этих авторов я отправлял на грядку с морковкой.

— То есть вам всегда пишется?

— Мне всегда работается.

— У вас большой опыт успешного издания собственных книг. Как у вас это получается?

— Нет успешного опыта, книги я издаю и дарю в школы и библиотеки. Имею право, потому что мои книги прошли научную и профессиональную экспертизу.

— Что продает книгу — аннотация или обложка?

— В обществе потребления — обертка, в обществе созидания — содержание.

— Может ли писатель заработать на своих книгах без помощи издательств?

— Если человек решил заработать на своих книгах, то ему лучше идти прямиком на морковную грядку.

— Что плохого в зарабатывании денег писательством? Вы в своей жизни ни разу не заработали на своих книгах? Не получали гонорары от издательств?

— В заработке нет ничего плохого, но на своих книгах я не зарабатывал в привычном понимании этого слова. И даже цели такой не ставил. Но я не бедный человек.

— Как вы относитесь к мату в книгах?

— Как можно относиться к мусору? Его место на помойке.

— Существуют ли для вас табуированные темы в литературе?

— Нет таких тем, как и в жизни — всякое случается.

Созидание на благо другого не в тренде и осуждается

— Встречаетесь ли вы со школьниками и студентами? Если да, то о чем с ними говорите?

— Встречался очень много, теперь меньше, стар стал. Говорили о любви, смысле жизни и о том, что делать с родителями, у которых есть вечная прихоть обижать детей. Человек — это результат воспитания. А если мы не защищаем своих детей от низкой, пошлой, безнравственной литературы и иных средств влияния на душу наших детей, с чего им вдруг начать читать или слушаться, или любить Родину. Мы же отдали все инструменты, с помощью которых создается, формируется человек, в чужие и грязные руки. Мы позволяем насмехаться над историей и жизнью наших светлых предков, мы лжем и не стесняемся. С чего им начать читать, если они с малого детства превращаются в потребителей, для которых безделье и кайф — смысл жизни. Надо удивляться тому, что наши дети еще читают, любят и родителей, и Родину.

— Существует ли еще институт литературных критиков?

— Нет. В обществе потребления все имеет цену, даже душу купить можно. О каком институте критики может быть речь, если совесть и честь сегодня тоже стали товаром?

— Как современному читателю найти свою книгу и своего автора среди миллионов книг и писателей (по последним оценкам в России насчитывается около миллиона человек, публикующих свои книги в сети)?

— Очень трудно, но для этого сами люди организовывают такие общественные организации, как «Почитаем», и ищут хорошую литературу вместе. И это правильно.

— Нужно ли, по вашему мнению, увеличивать число литинститутов в свете появления огромного числа желающих писать «нетленку»?

— Я окончил Литературный институт в 1991 году. Через несколько лет встретился с деканом заочного отделения (фамилию забыл) Галиной Александровной и великим историком русской литературы Калугиным Василием Васильевичем, который преподавал в то время в институте, и спросил их об институтских делах. Они ответили, что наш выпуск был последним, потом пришла профанация: платная группа поэтов, платная группа прозаиков…

— Написана ли уже ваша главная книга?

— Главная книга пишется всю жизнь, а я еще живу.

— Есть ли у вас творческая мечта?

— Нет. Есть дело, есть люди, есть Родина, и я им служу.                      

— А человеческая мечта есть, если в творчестве не о чем мечтать?

— Когда ты понял смысл своей жизни, ты автоматически перестаешь мечтать и грезить, ты действуешь.

— Можете ли вы назвать современных авторов, к чьему творчеству относитесь с интересом?

— Должен признаться, что давно потерял интерес к современной литературе ― и это неправильно, но я перечитываю русскую классику и там черпаю силы. Сейчас сел перечитывать, будете, наверное, смеяться, прозу Пушкина ― и начал с «Капитанской дочки».

— Какой совет вы можете дать молодым авторам?

— Кто научился получать удовольствие от созидательной работы на благо людей, тот счастлив.

— Как определить хорошую литературу?

— Понять, побуждает она человека стать лучше или не побуждает. Очень важно то, что остается в человеческой душе после прочтения книги. И еще очень важно знание русского языка. Здесь нужен талант, чтобы читатель почувствовал всю его мощь и красоту. Русский язык — это дорога к Богу, запомните эту фразу. Если бы я мог вернуться на полвека назад, я бы занялся только русским языком. Посмотрите, у нас вся этимология англо-саксонская, мы не знаем значения собственных слов! Но как только начинаешь погружаться в изучение языка, открывается целый мир, абсолютно другой. И ты понимаешь, что в русском языке сокрыта тайна, и через познание языка ты познаешь истину, познаешь Создателя. В познании высшего и есть смысл человеческой жизни.

— Все это очень хорошо, но просвещение и улучшение людей мало кому нужно. Это неформатно, непродаваемо. Что делать с этим?

— Это нравственный тупик. Созидание на благо другого сегодня не то, что не в тренде, это осуждается. Пока не сменим общественный ориентир, ничего не изменится. Литература в наше варварское время должна нести такое слово, которое помогает человеку. Не обучает, а через свой пример и свои размышления помогает найти и закрепить личные ориентиры и ценности.

Николай Александрович Александров оказался человеком прямым и строгим, но очень добрым и мудрым. Сегодня на сайте «Сибири на страницах» есть две его книги и совсем скоро появится третья. Они относятся к разряду книг, к которым возвращаешься снова и снова в поисках недополученных ответов и новых смыслов.