Трансфер бизнеса: как не ошибиться при передаче компании преемнику

Передача владения и управления — стресс-контекст для любого бизнеса, каковой бы ни была ситуация в «большом мире». В этом смысле январь-2022 ничуть не отличался от драматичного марта. И апрель или октябрь-2022 тоже не будут отличаться. Риски, объективно возникающие при передаче бизнеса преемникам, исчислимы и поддаются если не обнулению, то минимизации. Таково коллективное убеждение специалистов адвокатского бюро «Гребнева и партнеры», посвятивших этой теме большой массив наработок и публичных кейсов.

Планирование преемственностиэто, так сказать, защита бизнеса от превратностей эпохи. Чем длительнее жизнь бизнес-проекта, тем актуальнее для него этот вопрос. Многие бренды пришли к закату именно из-за непроработанного вопроса преемственности.

Запиши на берегу!

Наследство — это первая ассоциация, связанная с понятием «планирование преемственности». Но явление шире. Планирование преемственностиэто в полной трактовке прижизненная подготовка к любым изменениям во владении и управлении бизнесом, не обязательно связанным с передачей его следующему поколению. Это любое изменение состава собственников и порядка управления. Включая развод супругов с разделом бизнеса, привлечение нового инвестора, корпоративный конфликт. Ситуативный ряд широк и детально изучен специалистами. Просто сами бизнесмены его знают фрагментарно или не задумываются о нем вплоть до «дня Икс».

— Главные вопросы при планировании преемственности таковы: какова моя роль в ведении бизнеса, каковы отношения с членами семьи, отношения с партнерами, инвесторами и кредиторами, как они урегулированы корпоративными документами, какова вообще прочность моего владения бизнесом, — поясняет руководитель практики частных клиентов Екатерина Маркова.

Грядущий трансфер бизнеса — в какой-то степени предмет пристальной автобиографической рефлексии, в которой на все вопросы самому себе нужно давать четкий, неуклончивый ответ.

Стратегии преемственности бывают разные. Вплоть до парадоксальных. Например, звезда поп-рока Стинг и основатель сети «Магнит» Сергей Галицкий никакого наследства детям оставлять не планируют, о чем публично сообщили. Это никак не ставит под сомнение их отцовское реноме, просто взгляд на капитал у них такой: сам заработал — сам и потратил. При жизни. А дети состоятся в этой жизни самодостаточно. Игорь Рыбаков, совладелец корпорации «Технониколь», вместо наследства выдаст детям займы на образование и оплатит медицинскую страховку — вариант из серии «не рыба, а удочка».

— Для каждого капитала стратегия своя, — констатирует Екатерина Маркова. — Преемник — это вообще не обязательно ребенок или любой другой родственник. Это индивидуально определяемая роль. Преемника можно вырастить. Можно распределить актив по нескольким преемникам: одному — бизнес, другому — недвижимость. Все зависит от их компетенции и существующего уровня доверия. Можно разграничить функции владения, управления и получения дохода. При личном владении бизнес естественным образом воспринимается как единое целое, но при планировании преемственности его можно воспринимать именно так, в распределенном виде.

По убеждению Регины Бакшун, руководителя корпоративной и налоговой практик АБ «Гребнева и партнеры», деловое партнерство, бизнес-соавторство — тонкий аспект, про который многие забывают в творческом азарте стартапа или растущего бизнеса. Партнерство надо оформлять юридически, ибо партнерство на доверии, на словах, при возникновении ситуативного контекста преемственности не действует.

— Создаете активы вместе с партнером — фиксируйте партнерство контрактом, — поясняет Регина Бакшун.

Для индивидуальных предпринимателей именно этот фактор часто становится забываемой темой. Мол, по ходу дела было не до того. Но в дни столкновения с проблемой преемственности он встает во весь рост.

Любовь и дружба со сроком годности

Деление бизнеса при супружеском разводе — достаточно типичная проблема. При разводе супругу придется пускать в бизнес, если бизнес зарегистрирован во время брака. Даже если экс-жена не была в него вовлечена.

Лабораторно чистый случай — когда бизнес зарегистрирован до брака. Он при разводе супругов делится проще всего.

— Половина от вашей доли переходит экс-супругу — таково российское законодательство, — констатирует Екатерина Маркова. — Если бизнес зарегистрирован до брака, но потом были совместные вложения в его развитие, высока вероятность, что найдется юридическая база, позволяющая доказать, что имущество общее.

Наличие крупных вложений, делимых в судебном порядке, требует документальной доказательной базы. Если стоимость бизнеса выросла благодаря вложениям, не столь важно, добрачной была регистрация бизнеса или супружеской.

— При разводе каждый старается найти друг у друга побольше активов, — развивает наблюдения коллеги Регина Бакшун. — При этом предсказуемо страдают партнеры бизнеса, их начинают использовать как инструмент давления на одного из супругов.

По данным Регины Бакшун, самый тонкий и трудный сегмент — компании с участниками 50 на 50. Также весьма проблемный в потенциале сюжет — когда двое вложились в стартап деньгами, а третий — идеями. Ситуационный стресс может превратить такое сообщество в толпу взаимных врагов. Это может стать первопричиной изнурительного конфликта, если не договориться на берегу.

— В коллективном партнерском проекте четко должны быть определены функции, зоны влияния и ответственности каждого участника, — подчеркивает Регина Бакшун. — Отношения друг с другом (какими бы они ни были изначально — супружеством или творческим бизнес-соавторством давних друзей) в рамках действующего бизнеса надо согласовывать, ибо все недоговоренности и темы, оставленные «на потом» выстрелят в ситуативном контексте любого бизнес-стресса. Устав — конституция компании. Это первое, что спросит нотариус. В уставе можно предусмотреть все, что можно раскрыть третьим лицам. А вот то, что не раскрывается третьим лицам, прописывается в корпоративном договоре. Корпоративный договор нужен особенно насущно, если права и обязанности в бизнес-проекте распределяются не пропорционально вашим долям.

Отдельный вопрос — раздел совместного имущества по причине банкротства одного из супругов, с выделением доли второго супруга. Рыночная стоимость имущества в процедуре банкротства — важнейший аспект. Она будет минимальной. В процедуре банкротства первоочередной вопрос — удовлетворение требований кредиторов.

Если речь идет о загородном доме разводящегося супруга-банкрота, единственным неотчуждаемым жилищем он не считается. Продать квартиру, оставив дом, не получится. Единственное жилье метражом в 2 тысячи «квадратов» тоже не вписывается в образ неотчуждаемой недвижимости.

Впрочем, экс-жена тоже может отвечать своим бизнесом за долги при банкротстве супруга. И цветочный салон, и студия маникюра и прочий типичный «бизнес для любимой» тоже могут пострадать.

Непрописанное — значит, неотвратимое!

Риски наследования максимально вырастают в случае отсутствия планирования. Типичный активатор проблемы — внезапный уход бизнес-партнера из жизни.

— В этом случае выделяется супружеская доля вдовы (или вдовца) — половина от доли покойного супруга, а вторая часть делится между наследниками первой очереди, — поясняет Екатерина Маркова. — Например, вдова получает и супружескую долю, и входит в число наследников первой очереди.

Для живущего партнера это очевидная проблема — к нему в бизнес войдут люди без всякой бизнес-практики: вдова, дети покойного, мать-старушка и т. д. Так бывает при игнорировании темы преемственности — когда «руки не дошли». Наследственное планирование — тема, требующая кропотливой проработки.

Притязания третьих лиц — тоже важный момент в наследственном планировании. Проблемный образ — бывшие супруги покойного (а их может быть и несколько, кстати).

— Режим совместной собственности с момента расторжения брака не прекращается до тех пор, пока на этот счет нет четкого документа — брачного договора, соглашения о разделе имущества либо решения суда, — подчеркивает Екатерина Маркова. — Пока нет любого из этих документов, режим совместной собственности не прекращается, вне зависимости от того, когда прекратились супружеские отношения.

Общеизвестный ситуативный пример, раскрученный массовой прессой, — посмертные проблемы скандально известного депутата Вороненкова — мужа не менее скандальной оперной дивы Максаковой.

Актив, переоформленный на доверенное лицо, в случае смерти такого лица, при отсутствии наследников, переходит государству. Тут нужно быть острожным. И, защищая бизнес с помощью доверенного лица, важно самого себя не перехитрить.

Наследуются и долги. Наследники несут обязательства по долгам наследодателя. Но активы, которые может изъять кредитор, не оговариваются — это могут быть не только активы наследодателя, а еще и наследника, как перешедшие ему по наследству, так и личное имущество наследника. Поручительство тоже переходит по наследству, потому с ним нужно быть аккуратным.

Некоторые активы наследственной массы приходится разыскивать, но обязанности такой у нотариуса нет. Вклады в банках и недвижимость можно разыскать, но имущество за рубежом не входит автоматически в состав наследства.

Отдельный вопрос — управление бизнесом некомпетентными преемниками. Передать бизнес наследнику реально готовы только 10% родителей — лишь они «прокачали» детей до должных управленческих навыков. Зато 60% наследников не знают, из чего состоит благосостояние семьи. Их осведомленность на сугубо детском уровне: «мой папа богатый, а мама красивая».

Отсутствие информированности наследников о том, что происходит в бизнесе, может само стать первопричиной конфликта. Так, наследники могут решить, что за их спиной происходит нечто предосудительное. Например, показалось, что партнеры наследодателя выводят активы — таких сюжетов много.

Примечательный факт: 300 млрд рублей вкладов в России остаются невостребованными, поскольку для них не нашлось зафиксированных оснований наследования. И не было движений в отношении этой собственности.

У нас в культуре нет традиции при жизни разговаривать о завещании, — сетует Екатерина Маркова. — Но надо учиться. Ибо только проработка всех аспектов защищает наследников от претензий третьих лиц.

По ее наблюдениям, в российской юридической культуре пока небольшой массив опыта по созданию полного, структурного плана преемственности. Но он накапливается.

Марина Санькова

Recent Posts