Экоинициатива в фазе бизнеса

Организация производства тротуарной плитки из пластикового мусора путем его глубокой переработки для «Тайгер-Сибирь» стала переломным этапом в работе с «мусорной» тематикой. Если раньше сбор пригодного к переработке мусора для компании был гуманитарным проектом, то с осени 2019 года он перешел в сферу полновесного бизнеса. Об этом Кирилл Ритерман, генеральный директор ООО «Тайгер-Сибирь», рассказал в ходе научно-практической конференции, посвященной переработке вторичного сырья для нужд городского хозяйства и прошедшей в Новосибирском архитектурно-строительном университете. Кроме того, практически одновременно компания запустила производство облицовочной плитки из переработанного стекла.

— Этому направлению полтора месяца, — поясняет Кирилл Ритерман. — Плитка прошла тесты, получила сертификат соответствия. Графический образ плитки из полимерно-песчаной массы такой же, как у бетонной, но прочностные характеристики выше. Это совсем новый товар, который мы буквально на днях выводим на рынок материалов для мощения. Он, к слову, отлично вписывается в идеологию «smartcity»: и устранение мусора, и благоустройство.

Как подчеркнул собеседник InfoPro54, сейчас экоинициатива становится бизнес-проектом — с понятным рынком сбыта, учетно-прогнозируемой доходностью и горизонтом развития. Стартовая производительность нового направления — полторы-две тысячи единиц продукции за смену. Дальнейшая динамика будет, по словам Кирилла Ритермана, определяться выявленным уровнем спроса. Основным аргументом для потенциальных потребителей он называет бóльшую, по сравнению с бетонным аналогом, износостойкость плитки, которую как раз и обеспечивает полимерная составляющая материала.

— Мы три первых года проработали этом сегменте на абсолютном энтузиазме — как пропагандисты темы сбора и переработки мусора, — говорит Кирилл Ритерман. —Можно сказать, в убыток себе тянули это направление. В 2013-м запустили пилотный проект при муниципальном департаменте природных ресурсов. Департамент к идее и относился именно как к эксперименту энтузиастов. Проработали полгода, и нам сказали: «Ну все, народ готов, хорошо получилось, можно заканчивать». Мы в ответ: «Как? Хорошо получилось, можно заканчивать — как это вообще возможно?». Нам говорят: «Нет программы, нет денег. Идея хорошая, но не сейчас». В итоге мы этот проект тянули пять лет самостоятельно. Только сейчас появляются законодательные инициативы, которые хоть как-то позволяют существовать этой деятельности в бизнес-плоскости. Конечно, они еще сырые, есть некоторые сложности. Но рыночная подоплека хотя бы формируется. Может быть, для кого-то и возможно сохранять позиционирование сугубо в разделе гражданских инициатив, но не думаю, что таких компаний в стране много — тех, кто готов зарабатывать на чем-то, а потом это заработанное вкладывать в заведомо убыточное дело.

Вывести проект в бизнес-плоскость с понятной окупаемостью «Тайгер-Сибирь» смогла после того, как установила достаточное число накопительных контейнеров. Эта сеть позволила получать предсказуемый объем сырья.

— Осенью наш парк контейнеров вырос до 1600 штук, — отмечает Ритерман. — Мы приросли Калининским районом, но охват города еще не полный. К слову, изначально мы ориентировались на меньшее число — на стартовых этапах проекта, когда он был ближе к плоскости социального эксперимента. Кроме того, в городе есть еще примерно 500 контейнеров, установленных другими операторами.

Впрочем, по словам Кирилла Ритермана, операторы второго эшелона вносят в развитие рециклинг-отрасли не только позитивный вклад. Так, слабой стороной новичков он назвал их невнимание к «мелочам» логистики.

— Вывозящие ТКО рабочие часто портят репутацию идеи, сваливая перерабатываемый мусор в одну машину с неперерабатываемым мусором и пищевыми отходами — сетует он. — Зачастую так обходятся с решетчатыми контейнерами одного из операторов. Хотя такая конструкция накопителя как раз позволяет отлично видеть содержимое. Это фактически обнуляет идею, очень сильно ей вредит. Ведь для эффективности бизнеса очень важно именно структурирующее начало, векторизация потоков. Например, мы стеклянный мусор (бутылки и битое стекло) сортируем по цветам, удаляем дозаторы, металлические пробочные кольца и этикетки, очищаем от загрязнений и цемента и дробим до необходимой по ГОСТу фракции. Получается стеклобой, который мы продаем на стекольные заводы. На собственных мощностях из перерабатываемого стекла мы делаем облицовочную плитку, имитирующую кирпич и дикий камень. Пластиковый мусор мы перерабатываем до уровня вторичного сырья для других производителей, а из ПНД-пластика делаем тротуарную плитку. А еще с этой осени мы принимаем непрозрачные пластиковые бутылки из-под молочных продуктов. Они до недавних пор были в стоп-листе, но теперь у нас есть технология их переработки. Матовая упаковка-«молочка» идет на производство геотекстиля — укрывных материалы для садово-ландшафтных работ.

Самой желанной для подобного бизнеса группой мусора Кирилл Ритерман назвал банки-жестянки из-под пива и прохладительных напитков:

— Эти алюминиевые банки — самый «лакомый», самый маржинальный вторичный продукт. Но до наших баков он практически не доходит — жестянки из-под пива и газировок сдают сами горожане. А вот московский опыт так называемых «фандоматов» — уличных автоматов, принимающих банки в обмен на мелкие монеты — оказался краткосрочным и себя не оправдал. Я изначально его оценивал как нереалистичный. Там был очень рисковый технический фактор — уязвимость этих аппаратов для климата и вандализма. В итоге они так и остались попыткой взяться за тему.

При этом Кирилл Ритерман убежден, что повторить один в один германскую или японскую концепцию рециклинга в России пока невозможно.

— Категориальная специализация баков-накопителей и раздельный сбор мусора на уровне конкретного домохозяйства — это отдаленный идеал нашей отрасли, — рассуждает Ритерман. — Раздельный сбор — система, которая по определению должна быть общенациональной, охватывающей всю страну. Но для этого нужно, чтобы точки вариативного сбора были в шаговой доступности. До этого навыка еще очень неблизко. Потому мы, так сказать, исходим из возможного. И свои баки пока делаем именно как моноемкость — для приема всех материалов, пригодных к переработке. А сортировку, разделение выполняем уже сами — постфактум. Кстати, по мере погружения в тему доработку прошла и конструкция баков. Например, изначально, когда мы только взялись за эту работу, обособленные баки для приема стекла были с небольшим отверстием, соразмерным одной бутылке. Но выяснилось, что людям такой дизайн неудобен — они не готовы были скидывать по одной бутылочке. В принципе, их можно понять: когда на улице -27, поштучно брать холодные стекляшки и совать их в узкое отверстие — не очень-то приятное занятие. Нашим людям надо, чтобы дырка была большая — чтобы целый пакет мусора сразу влез. Конечно, моноемкость имеет и свои издержки —помимо целевого продукта (пластика, бумаги, картона, стекла) туда, например, могут бросать и мусор, негодный в переработку. Но это устранимая издержка. Мы исходим из реальности. Да, морфология сбора чуть ухудшилась за счет непригодного к переработке мусора. Но в совокупности сбор все равно стал результативнее. И теперь это именно бизнес, индустрия. Да, все еще с существенным оттенком просветительства, гражданской инициативы. Но все-таки бизнес!

Фото автора