Мода навсегда. Несмотря ни на что

Точка отсчета

— Анна, с чего для вас эта профессия началась? Была ли стадия хобби?

— У этого никогда не было фазы хобби, это изначально было работой. Я достаточно серьезно училась на стилиста — не блиц-курсы, а именно серьезное, кропотливое обучение. Такой уровень предполагал, что полученные навыки и знания ты будешь применять всерьез. И сразу после обучения встал вопрос самопродвижения. Тогда же, на старте, стало понятно, что обычные журналы и наружная реклама в этой функции не работают. Мы только что вернулись из Чехии и как раз ко времени восхождения «Инстаграма». Он был абсолютно новой реалией — и очень популярной. Причем я сразу воспринимала «Инстаграм» именно как рабочий инструмент. Никаких прочих соцсетей у меня не было.

— А просто для общения?

— Я уверена, что общаться лучше вживую, нежели в соцсетях.

— На заре «Инстаграма» в нем было много профи именно из сферы моды, модного бизнеса. Каково там было в ту пору?

Да, тогда был кризис доверия к бумажному глянцу. Глянцу перестали верить. К тому же стало понятно, как бумажная fashion-пресса проигрывает в оперативности. Пока ты сфотографируешься, пока статью напишешь, пока она из печати выйдет, пока тираж развезут — три недели пролетели. А то и полтора месяца. А в «Инстаграме» все мгновенно — такой площадкой было грех не воспользоваться. С того момента я не пользовалась рекламой в ее бумажном воплощении.

Всему свой формат

— Бумажная fashion-пресса умерла окончательно, как немое кино с тапером?

— Глянец разный. Если брать мировые бренды, типа Harpers Bazaar, то у них свое функциональное поле. В онлайн-версиях они выкладывают не весь контекст. Например, релизы с больших модных показов — это именно бумага. Хотя бы потому, что там лучше визуальная детализация — это важно для профессионалов моды. А вот регионально-городской глянец — ну да, это реалия с неясной судьбой.

— Онлайн — это тотальный творческий простор в силу «нематериальности» или там тоже есть рамки?

— Если говорить про «Инстаграм», то там все же есть определенные жанровые каноны, пусть и не тесные. Например, баланс контента — там должен быть и просветительско-образовательный контент, и развлекательный, и некий оперативный функционал, вроде советов на текущий сезон. Хочу подчеркнуть, что про «Инстаграм» я говорю вне нынешнего драматического контекста. Пока нельзя судить, как надолго эта соцсеть вышла из обихода, когда вернется и вообще вернется ли. Быть может, в скором времени у «Инстаграма» появится какой-нибудь аналог.

— А какова роль живых выступлений?

— Это особый уровень коммуникации. Во-первых, это живой диалог, ощущение живого контекста. Во-вторых, эмоциональная подпитка от общения с аудиторией. Честно говоря, живая встреча — такой драйв и тонусный подъем, что я это готова хоть бесплатно делать. Не часто, конечно. И если публика хорошая — почему бы и нет? (Смеется).

— Насколько в этом смысле Новосибирск модный город?

— Новосибирск очень голодный до такого рода мероприятий. И у него есть актив — ядро аудитории, которая информацию воспринимает с жадностью и применяет практически. Например, у меня недавно было выступление в универмаге LUKSE. В силу ковидных ограничений и уменьшенного доступа аудиторию мероприятия пришлось делить на два дня —  в дословной пропорции 50/50, и я ярко ощутила уровень спроса на мой контент: два часа люди не отлипали от экрана.

— Насколько важна «насмотренность» для формирования хорошего вкуса?

— Безоговорочно важна, на сто процентов. У тебя может быть и врожденный хороший вкус. Но это своего рода лотерея — тут дело зависит от того, где ты родился и что тебя в раннем детстве окружало. Геотег по коду рождения — это объективно. Именно поэтому национальные дизайнерские школы так различаются между собой. Например, скандинавские дизайнеры со своим «снежным» минимализмом и итальянцы, родившиеся в буйстве красок и многовековых архитектурных форм. Их, согласитесь, меж собой не спутаешь. Что же до насмотренности, она нужна бесспорно. Ты глядишь на окружающих и постепенно начинаешь понимать, что допустимо, что нет, начинаешь понимать чужие послания, выраженные языком одежды. Все это — именно наживной опыт.

Свободные от пафоса. Почти…

— Каково впечатление от молодой аудитории? Они свободнее старших? С ними легче работать?

— Как сказать… «Зумеры» свободнее во всем, что касается секса. Но молодые разные бывают. Молодежь от 25+ уже понимает, что одежда — инструмент для игры по правилам в Большом Мире. Примерно до 24 лет, пока ты не пошел устраиваться на первую работу, ты можешь делать со своей внешностью и гардеробом все, что хочешь. И волосы разного цвета, и ногти, и одежда любой цитатной базы — хоть из 80-х. Но когда ты идешь на собеседование к потенциальному боссу, ты в итоге сообразишь, что для успеха этого диалога тебе нужно выглядеть соответствующе. Может быть, не сразу, но догадаешься. Встречают действительно по одежке — это не просто пословица. Я с молодежью работаю. И да, фазу эстетического бунта и тотального самовыражения проходят все. А потом, когда понимают, что что-то не так, они обращаются за советом. А насильно тянуть за собой, включать дидактику и режим «Так нельзя!» — это не мое. Толку все равно не будет — только на ответное протестное упрямство нарвешься. Кстати, нынешние подростки гораздо проще относятся к одежде. И у них есть интересная коллективная эмоция — отрицание люкса. Правда, марки, которые в понимании подростков люкс заменяют, практически равны ему по цене. Например, у спортивных брендов есть очень дорогие разработки и дорогие коллаборации с модными домами.

— Насколько соцсети сейчас функциональны?

— Сейчас даже трудно сказать, что лучше работает — социальные сети или сарафанное радио. По большому счету рекламу круче, чем живая молва, сложно придумать. Классно, когда есть рекомендации, живые впечатления. Ну а «Инстаграм» как был функциональной площадкой, так ею и остается. Если его, конечно, не закроют.

— В свете текущих событий нет ли желания перейти в «Телеграм»?

— Есть. Но я пока не до конца изучила его функциональную специфику. Пока я не вижу смысла вести два канала. Появится необходимость — буду ориентироваться по ситуации. «Телеграм» в технологическом смысле довольно громоздкий. Впрочем, все совершенствуется. В общем, поживем — увидим.

— Кого в вашей аудитории больше — мужчин или женщин?

— Начинала я с мужчин. Первые мастер-классы по мужской одежде были моими. Они моими остаются и по сию пору. Но мужчины, которых я одеваю, приходят через жен. Редко кто бывает со стороны. Я не случайно начинала с мужского стиля, это была очень открытая ниша, где никто не работал. А женщине-то всегда интересно, кто рядом с ней и как он одет.

— Есть в городе хорошо одетые мужчины?

— Конечно!

— Сами или с помощью женщин?

— По-разному. Начнем с того, что ритейл подрос. И даже в магазинах среднего сегмента появились квалифицированные стилисты-консультанты, реально обладающие хорошим вкусом. И если им не мешать, они порекомендуют то, что надо, в самую точку. Навяливать не будут. Кстати, консультанты-мужчины именно этим отличаются от женщин — они никогда не будут врать «Ах, как вам это идет!».

— Мужчины стали смелее в выборе цветовых решений?

— В какой-то степени да. Клише «пацан носит только черное» давно осмеяно. Конечно, цветовые импровизации достаточно осторожные. Сфера цветовой импровизации — это теперь не только галстуки, но теперь еще и носки. В общем, сравнительно небольшие элементы гардероба, в которых мужчина совершает эмоционально-эстетический прорыв. Радикалы цвета — это примерно пара-другая метросексуалов. Остальные — приверженцы классики. Со своими нажитыми установками — что говорит о деньгах, что не говорит о деньгах.

— Кстати, а что говорит о деньгах?

— Хорошие часы, хорошая обувь, брючный ремень и качество кашемира. Мужчины это считывают. И если свитер в катышках, ими это будет замечено.

— Мужа одеваете? У него был пост о наличии личного стилиста…

— Скажем так, помогаю. Слежу за его гардеробом. Бывают у него и сугубо спонтанные покупки, вещи, им выбранные. Но за процессом я деликатно присматриваю, да.

— В потоке западных людей русских видно?

— Да. Наши люди одеваются ярче. И девушки, и мужчины. Русских всегда видно. Это не плохо, это объективно.

— Чем заменить ушедшие бренды, бренды, объявившие нам политический бойкот?

— Не возьмусь делать детальные прогнозы, ибо непонятно, что конкретно каждая из марок вкладывает в понятия «уход» и «бойкот». Ну да, кто-то уйдет, кто-то «встанет на паузу» до лета или до осени. Возможно, будут и замены — стильные отечественные бренды в России есть. Например, в Екатеринбурге есть интересные локальные марки, для них изменившийся рынок может стать пространством роста. Но еще раз повторю, все прогнозы сугубо «пунктирные», пока рано давать чеканные оценки происходящему.

Всему свое время

— Университетское образование помогает?

— Пожалуй, да. Благодаря мехмату у меня сформировался очень аналитический склад ума. А еще НГУ дает навык работы с информацией. Я признательна университету за наличие этой «фишки» у меня. Это, к слову, не мое заключение, а отзывы клиентов. Я умею объяснять людям достаточно сложные вещи. Во-вторых, спасибо мехмату за тренированную память. Ведь отправляясь с клиентом на шопинг, приходится держать в голове содержимое его гардероба и сразу понимать, что к чему подойдет — чтобы шопинг не затягивался на 10 часов. Имея навык структурного мышления, можно это сделать быстро.

— Нет ощущения, что вузовская пора — потерянные годы? Это ведь сейчас популярная точка зрения — мол, лучше прийти в профессию как можно раньше, а «вышка» не нужна…

— В то время университет был лучшим решением для меня. В 16 лет я не знала, кем я хочу быть. Вот правда, не знала! Тогда были модны экономисты. А мехмат — это нечто базовое и фундаментальное. Это база, на которой потом можно что угодно надстроить. Так и оказалось. К слову, я убеждена, что ранняя профориентация — это от лукавого. Школа не должна в седьмом классе заставлять детей делать жесткий, узконаправленный выбор. Тринадцатилетний ребенок еще ничего о самом себе толком не знает. Например, дети, попавшие в восьмые классы с точной или технической специализацией, ничего не знаю о богатстве русского языка, потому что русский язык у них сокращается до одного учебного часа в неделю. Про историю и географию я просто молчу — с этими познаниями у них чистый ужас. И не факт, что после одиннадцатого класса подросток не столкнется с ошибочностью такого выбора. Когда понял, что это не твое, а для образования, к которому душа лежит, не хватает базы — недобрал ее в школе. Никто не знает, что тебе понадобится. Например, я не знала, насколько мне понадобится история музыки. Оказалось — нужна. И в музыкальную школу я ходила не зря.

— Каковы принципы тайм-менеджмента?

— Моя жизнь подчинена строгому расписанию. Ранние подъемы позволяют впихнуть в сутки максимум дел.

— А откуда взялись экзотические хобби типа бокса?

— Это из чешского периода. Надо было найти какое-то дисциплинирующее занятие, для тонуса. И бокс подвернулся по принципу «подружка пошла, а я с ней». У нас, у девчонок, в любом возрасте есть кумиры. И у меня так же. Мне очень нравилось, как подруга выглядит. И на первой же тренировке меня, как говорится, засосало. Еще была попытка заняться пол-дэнсом, но как-то глаза не горели. А вот бокс, да, затянул.

Мода быстрая и не очень

— Прошлым летом у вас был резонансный пост о грязи в городе. Это заявка на роль в городской политике?

— Нет, это чисто от души. О наболевшем, так сказать. Первое ощущение любого приезжего или человека, вернувшегося в город, — это ступор от его неухоженности. Он вечно пыльный, вечно грязный. Речь даже не о дорогах, а о качестве уборки улиц. Я обычных-то дворников очень давно не видела — просто дворников с метлой! Надо сказать, после поста по улицам стали ездить уборочные машины. Визуальная среда города очень влияет на людей. Например, в Екатеринбурге городская атмосфера гораздо более гуманна. Город чище, ухоженней, ярче. И в результате моднее. Как локальная столица моды Екатеринбург уверенно обошел нас. Там есть свои интересные дизайнеры, есть покупательское сообщество, более разнообразны торговые форматы и шире марочный ряд.

— А вот отечественные сети сегмента low market — насколько они функциональны как объект вдохновения?

— Вполне приемлемо. Там встречаются достойные вещи, никак себя не выдающие. Одеться стильно можно где угодно. Идеальный look — это такой, чтоб никто не сосчитал, сколько денег на тебе надето.

— А лейблы, вписанные в сам дизайн вещи? Не ярлычки с изнанки, а лого на груди…

— Это решения конкретных модных домов. Они их просто предлагают в числе прочих. Принимать их — дело твоего личного выбора. Вообще, шопинг в low market — это не более чем вопрос цены-качества. В дешевых магазинах порой попадаются очень интересные варианты, никак свое «низкое» происхождение не выдающие. С другой стороны, в дорогом магазине можно найти низкосортный трэш, над которым производители поленились поработать, полагаясь только на магию бренда.

— Насколько сейчас жизнеспособна сама концепция моды на один сезон, fast fashion?

— Пожалуй, это уходящая реалия. Мода замедляется. Это очень заметно. Сценарий «купил-надел-выбросил, не стирая» становится предосудительным. На смену пламенно модным, но одноразовым вещам приходят вещи более тщательного изготовления, предназначенные для нескольких сезонов. И их эстетика, и их качество таковы — они созданы как «вещь надолго». Это часть концепции ответственного потребления. Во-вторых, любой поход в магазин занимает время, а время — это невозобновляемый ресурс.

— Возможен ли подбор образа целиком в онлайне, без личного контакта, без примерок, только с фото и параметрами из письма?

— Теоретически — да. Попадание будет процентов на восемьдесят. Все зависит от конкретной посадки. Некоторые сайты даже позволяют 3D-примерку сделать, посмотреть модель со всех сторон. В будущем у интернет-подборов будет своя уверенная ниша, ибо это и впрямь классно экономит время. С другой стороны, шопинг в реальном магазине — это удовольствие для человека-кинестетика. В онлайне осязательного удовольствия не получишь. К тому же в онлайне вещи приходят сложенными, смятыми. А традиционный магазин их подает максимально эффектно.

— Есть ли фактор марочного лобби со стороны стилиста?

— Вы об ангажированности какими-либо марками? Ну, в реале это маловероятно. Хотя бы потому, что целиком одеть человека в один бренд невозможно. Ансамбли придется дополнять вещами других марок. Ибо нет модных домов, у которых вся предметная линейка безупречна. А раз невозможен мономарочный ансамбль, то и нет смысла в лоббировании. Нормальный стилист не будет ставить свою примитивную выгоду выше интересов клиента.

— Насколько функциональны нынешние телешоу о моде?

— Вполне. У них есть весомая просветительская роль. Мне нравится и передачи Рогова, и «Модный приговор» я сморю. К тому же мне интересно слушать грамотную речь стилистов. Интересно, как они прорабатывают разные типы фигур. Что-то у них можно брать на заметку. Бывают там, конечно, и фейлы — когда стилист не услышал запрос клиента. Хороший стилист — он еще и психолог.

— Межгендерная мода — уже реальность?

— Вполне. Если я могу себе позволить пальто или сорочку из мужского магазина, почему бы мужчине не купить шарф или шейный платок в магазине женском. Тем более что у западных марок агендерный мерчендайзинг — когда между мужским и женским залом есть некая «общая зона» с вещами для  всех. Либо нет зримых границ.

— Не означает ли уход в онлайн-шопинг закат профессии стилиста?

— Нет. Просто будет трансформация. Развитие онлайн-торговли расширяет возможности. Но это не значит, что у человека автоматически появится тонкий вкус. Человек точно так же будет задумываться о том, сочетается ли клетка с горохом. И помочь ему с верным эстетическим решением сможет именно стилист. Например, в разгар пандемии у меня было много онлайн-клиентов на онлайн-обзоры и онлайн-шопинги. Формат прошел ситуативную проверку. Онлайн-шопинг не обнулит эту профессию. Как и санкции, впрочем. Да, мир меняется, в нем смещаются тектонические пласты, вся конфигурация мира меняется. Еще неясно, каким он в итоге станет. Но мода в нем будет всегда.