«В Новосибирской области может появиться еще одна точка роста — особая экономическая зона»

Санкции сместили акценты

— Александр Сергеевич, как международные ограничения изменили стратегию работы, задачи, планы АИР?

— Ключевых изменений нет, связанных именно с санкциями. Мы продолжаем сопровождать многие проекты иностранных компаний. Пока только Nestle заявила о приостановке капвложений. Остальные компании продолжают работать. Я бы сказал, что мы немного сместили акцент и более активно стали работать со странами Юго-Восточной Азии, Китая, Индии и т.д. Но это произошло еще во время первой волны пандемии.

С другой стороны, мы усилили работу по некоторым направлениям, что сейчас стали более актуальны, например меры господдержки для бизнеса. Я должен отметить, что сейчас она действует достаточно оперативно, каждую неделю появляются новые меры, госпрограммы. Федеральные власти понимают, что предпринимателей нужно поддержать. Понятно, что бизнесу сложно разбираться в таком потоке информации. Так что сейчас мы больше оказываем консультационных услуг, помогая бизнесу выбрать оптимальную именно для него меру поддержки. Кстати, в нашем телеграм-канале почти каждый день можно найти много важной и актуальной информации.

— Вы говорите о смещении акцентов в работе. Какие-то процессы все-таки пришлось менять?

— Мы все время меняемся. К примеру, передали нам Биотехнопарк — мы усилили  департаменты, которые занимаются его сопровождением и развитием. Передали нам поддержку предприятий участников нацпроекта «Производительноть труда» — на базе АИР было создано специализированное подразделение – Центр компетенций в сфере производительности труда. У нас очень гибкая структура, которая быстро адаптируется под новые требования.

Из последних направлений, приобретающих все большее значение, я бы назвал креативные индустрии, внутренний туризм, меры господдержки, развитие сельских территорий. С появлением новых задач мы, например, провели рокировку в структуре и перевели Вячеслава Молчанова с должности руководителя Центра поддержки фермеров на курирование направления ГЧП и концессий, где у него есть профильное образование. А тему фермеров теперь ведет известный в этой среде предприниматель Константин Терещенко. Он знает ситуацию изнутри, на одном языке разговаривает с сельхозпроизводителями.

— Вы работаете с разными инвесторами, оценивали ли вы, какие бизнес-модели оптимальны в период турбулентности? На каких процессах, вы считаете, нельзя экономить?

— Во-первых, нельзя экономить на кадрах. Они действительно решают все. Во-вторых, в нынешней ситуации бизнесу крайне важно просчитывать свои риски, сокращать издержки, оптимизировать расходы, чтобы повысить конкурентоспособность. К примеру, есть национальный проект «Производительность труда», я уже говорил ранее, что АИР сопровождает предприятия, вошедшие в эту программу. Даже для меня стали неожиданностью результаты ее реализации. В некоторых компаниях издержки сокращаются наполовину. И ладно бы речь шла об устаревших производствах, где никто никогда не считал эффективность. Есть суперсовременные компании, чьи собственники являются фактически бизнес-гуру с кучей профильных образований, но даже на этих производствах при реализации программы издержки снижаются на 10-14%. В деньгах это получаются значительные суммы.

— Как представитель госструктуры, занимающейся работой с инвесторами можете оценить, к каким предпринимателям у власти сегодня больше доверия?

— Мы работаем со всеми инвесторами. Даже если сомневаемся в идее, с которой они приходят, считаем, что она не будет рентабельной. Но если человек настаивает, что хочет именно в этот проект вложить свои деньги, мы прорабатываем все необходимые вопросы.

Лично я всегда рад, когда к нам приходят инвесторы, у которых за плечами уже есть реализованные проекты. В такой ситуации понимаешь, что люди уже реально понимают и просчитывают риски. Однако немало и тех, кто приходит просто с идеей, под которую мы должны для него разработать бизнес-план, найти финансирование, а он все возглавит, станет хозяином и будет делать деньги. Это утопия.

Новые ниши

— Вы говорите, что сейчас работа агентства сместилась на Индию, Юго-Восточную Азию и т.д. А есть ли интерес от компаний из этих стран к нашему региону? Когда это может вылиться в сотрудничество на территории Новосибирской области и в какой форме?

— С начала пандемии мы довольно часто проводим так называемый «Час с торгпредом». Мы связываемся с торговым представителем России в разных государствах, определяем отраслевую тематику, с обеих сторон приглашаются заинтересованные предприятия. Интерес нормальный. От нашего региона на мероприятиях бывает от 30 компаний и больше.

О результатах таких встреч мне судить сложно. Мы соединяем бизнес, если далее на этом этапе наша помощь не нужна, они работаю самостоятельно. Когда же это взаимодействие выходит на новый уровень, например реализация совместного проекта, компании приходят к нам за мерами господдержки, за участками, за помощью в подключении к инфраструктуре и т.д.

В сентябре мы планируем 2-3 дневную поездку в Индию, где проведем более предметные переговоры по развитию сотрудничества новосибирского и индийского бизнеса, а также по возможности развития проектов индийских компаний в нашем регионе.

— Одним из результатов взаимодействия с Китаем является анонсированный проект строительства завода по переработке рапса под Бердском. Ожидаете ли вы появления других подобных проектов?

— В стадии переговоров есть ряд проектов с участием иностранных инвесторов. Пока я не готов назвать детали, но речь идет о предприятиях по переработке сельхозпродукции, производству продуктов питания.

Сейчас я вижу интерес со стороны наших предприятий к заказу оборудования из Китая — консультации по этому поводу у нас уже запрашивают. Традиционные рынки оборудования — Италия и Германия — для нас практически закрылись, поэтому бизнес изучает другие предложения. Хотя для тех, кто все-таки нацелился на прежних поставщиков, у нас есть интересное предложение. Мы знаем, как можно завезти оборудование через Турцию. Турки готовы с нами работать — по сравнению с прошлым годом у них уже в два раза выросли поставки в Россию. Понятно, что речь идет не о турецком оборудовании и продукции, а о том, что страна выступает как хаб и зарабатывает на перепродаже товаров из государств, которые ввели санкции против России.

— Как вы оцениваете перспективу привлечения инвестиций в глубокую переработку сельхозпродукции? О том, что в регионе необходимо развивать именно такой бизнес, говорили многие и давно…

— Безусловно, такие проекты для региона крайне привлекательны. К примеру, проект по переработке рапса — это не только производство готовой продукции на нашей территории, но и создание экспортного товара, который в полном объеме будет поставляться на зарубежные рынки. Не секрет, что Россия себя почти всей сельхозпродукцией, за исключением говядины, уже обеспечивает с перепроизводством. Поэтому нам нужны внешние рынки. К тому же мы видим, что эта статья приносит государству доход, который сопоставим с доходами от других значимых для государства направлений.

Мы постоянно в поиске компаний, которые будет заниматься в регионе глубокой переработкой сырья, выращенного нашими аграриями. На рассмотрении АИР есть несколько проектов по переработке пшеницы. Но я к ним пока отношусь достаточно скептически, так как тот же Китай не очень охотно покупает за границей муку. Китайцы предпочитают делать ее сами, смешивая со своими сортами. Однако открываются новые рынки, где наши продукты глубокой переработки могут быть востребованы: Индия, Иран, Афганистан, Пакистан. Мы раньше довольно скептически относились к этим странам, их затмевал ЕС. Но по численности населения эти регионы значительно больше, чем Евросоюз, не так избалованы, поэтому нам надо сформировать инфраструктуру для организации поставок в эти государства. Нужно построить железнодорожные переходы, и мы получим отличное направление для реализации своих товаров.

У нас уже состоялись несколько встреч с компаниями, готовыми рассматривать вопрос о создании на территории региона зернового хаба для аккумулирования пшеницы. Два похожих проекта есть, мы оба отработаем, обсудим с трейдерами. Возможно, окажется, что такая структура рынку и не нужна, а игроки справляются своими силами, а, возможно, мы получим новую точку роста.

Ставка на импортозамещение

— Как изменился интерес инвесторов к Новосибирской области, к проектам, которые можно на ее территории реализовывать? Готовы ли сотрудники АИР к этим изменениям?

— Ниже интерес не стал — это точно. Количество звонков, делегаций не сократилось. Сейчас мы находимся на стадии оформления земли для трех компаний. Мало того, я прогнозирую рост интереса по очень простой причине: мы в любом случае будем восполнять то, что от нас ушло. Бизнес — живой организм, который сразу заполняет освободившиеся ниши. К санкциям можно относиться по-разному. Но, на мой взгляд, мы фактически перестали платить дань западным странам, у нас перестали выводиться дивиденды за рубеж, когда западные компании были совладельцами и эти деньги утекали. Так что, думаю, осенью у нас вполне может быть инвестиционный бум. По прогнозам ведущих экономистов, от 20 до 30 трлн рублей могут остаться внутри страны по итогам года, и они будут искать точки приложения, в том числе в регионах.

— Представители агентств недвижимости говорят о повышенном спросе на участки, подходящие для строительства промышленных объектов, и на объекты, где можно разместить такие производства. Вы тоже наблюдаете такую тенденцию?

— Такой интерес есть. Сейчас мы сопровождаем уже второй проект по производству минеральной ваты. Таких предприятий ранее в Новосибирске не было, хотя у нас емкость рынка составляет около 400 тысяч тонн утеплителя в год. Но даже те два проекта с инвестициями около 2 млрд, которые мы ведем, совместно закрывают почти 20% потребности. Так что потенциал для развития этого сегмента еще очень приличный.

Кроме того, мы наблюдаем, что предприниматели обращаются к производителям-партнерам с просьбой расширить линейку выпускаемой ими продукции, чтобы заменить зарубежные бренды. Думаю, если есть спрос, то бизнес всегда найдет кредит, оборудование и расширит ассортимент.

— Много ли мест в Новосибирской области, где можно локализовать производственные предприятия?

— Только у нас в базе около 600 площадок. Понятно, что наибольшим спросом пользуются подготовленные площадки, такие как ПЛП и территории опережающего развития (ТОСЭР). Тем более что сроки по льготам для резидентов ТОСЭР продлили на два года. То есть у нас один ТОСЭР будет действовать до 2030-гр, а второй до 2031 года.

Кроме того, мы активно работаем с частными парками. Так, нам на ПЛП очень сложно и дорого выделять участки менее 1 га, так как затраты на инфраструктурные коридоры, дороги получаются слишком большими. Поэтому по таким заявкам мы взаимодействуем с частными парками. Например, с парком «Лидер», где собственник может выделить даже 0,2 га земли под строительство нового предприятия для малого и среднего бизнеса. Мы сопровождаем инвесторов на всех этапах, консультируем, но на маленькие участки они садятся на такие площадки.

Стоит также отметить, что сейчас на федеральном уровне отрабатывается регуляторика по коммерческой ипотеке, которая будет предоставляться на строительство и покупку небольших объектов недвижимости. Когда эта мера господдержки будет принята, уверен, часть малого и среднего бизнеса предпочтет уйти с аренды, чтобы не платить за чужое и построить свои склады, небольшие производственные площадки.

В Новосибирской области мы сейчас прорабатываем вопрос о создании особой экономической зоны. Эта инициатива уже поддержана губернатором. Планируем, что она будет сформирована вокруг ПЛП, чтобы нам не тратить во второй раз бюджетные деньги на инфраструктуру. Часть площадей станут работать как промышленный парк, а часть площадей мы выделим в ОЭЗ. Либо привлечем предпринимателей, участки которых расположены в окрестностях. Для нас сейчас, собственно, нет разницы: зашел инвестор к нам на государственную землю или на частную. Мы работаем со всеми одинаково, налоги они платят точно так же, создают рабочие места, производят продукцию. Но во втором случае в регионе развиваются частные парки как субъекты экономической деятельности.

— Насколько сейчас отлажен вопрос с подключением к инфраструктуре таких площадок?

— Все зависит от площадки, от того, какие у нее возможности, сколько километров тянуть инфраструктуру. Но практика показала, что нерешаемых задач нет. У нас нет ни одного проекта, который бы ушел из региона, потому что к его площадке не успели вовремя подтянуть газ или электричество.

— Площадка ПЛП «Южный» также рассматривается в качестве плацдарма для размещения импортозамещающих производств?

— Конечно. Я в принципе уверен, что эту площадку мы заполним очень быстро. А в перспективе, на мой взгляд, можно будет рассматривать вопрос расширения этой площадки, а также создания подобных площадок — точек роста — на других выездах из города. Например, в районе Северного объезда, на южном направлении. Я бы посмотрел участки в районе Раздольного. Там расположен большой жилой массив с трудовыми ресурсами, и когда в полную силу заработает Восточный объезд, эта территория станет очень привлекательной.

Да, в качестве объектов инвестиций такие проекты, как ПЛП не могут похвастаться быстрой окупаемостью, но время показало, что Промышленно-логистический парк Новосибирской области — это одна из жемчужин в короне наших инвестиционных предложений.

— А какова ситуация с Биотехнопарком? Ранее анонсировалось, что будет запущена вторая, а потом и третья очередь этого проекта? На вторую уже даже подбирались резиденты.

— Я по-прежнему утверждаю, что у Биотехнопарка замечательные перспективы. Он прибыльный, забит резидентами под завязку, притом что мы его даже не продвигаем. Дело в том, что у нас до сих пор не решен вопрос с земельным участком второй очереди. По законодательству мы не можем получить эту землю в рамках МИП, так как у нас пока нет ни одного проекта дороже 500 млн рублей. Однако, есть три потенциальных резидента с инвестициями до 350-400 млн рублей.

Мы предлагали внести изменения в региональный закон о том, чтобы индустриальным паркам с госучастием свыше 51% земля предоставлялась без аукциона, независимо от суммы проекта. Вопрос пока решается, а мы не можем начинать работу по продвижению площадки в 20 га, где в перспективе могут сесть проекты совокупной стоимостью 3-4 млрд рублей.

Лично я считаю, что нынешняя ситуация — это шанс не только для бизнеса, но и для государственного аппарата. Нам всем нужно оперативно перестраиваться, сокращать административную волокиту. Про это неоднократно говорил губернатор, который требует, чтобы чиновники говорили с людьми на человеческом языке, а не канцеляризмами. Что у нас зачастую происходит: есть регламент — и чиновники его жестко придерживаются: «вы прислали бумажку, мы вам обязаны в течение 30 дней ответить». В итоге спустя месяц человек получает перечень бумажек, которые ему нужно донести. Нужно работать в другом формате.

На будущее. Адекватное восприятие и быстрая реакция

— Чтобы вы сегодня, как человек, перелопативший кучу инвестпроектов, посоветовали предпринимателям: искать новые возможности/рынки или сконцентрироваться в своем сегменте?

— Если вы работали на рынке, где было много поставщиков, в том числе из стран, что ввели санкции против России, конечно, нужно захватывать свой рынок, в котором вы разбираетесь. Здесь у вас бизнес-модель уже отработана, вы знаете свои сильные стороны, понимаете емкость рынка, кто ушел и кто потребитель этой продукции.

Если вы уже свою нишу заполнили и понимаете, что можете ее дополнить с помощью тех же потребителей, если ваши финансовые и организационные возможности позволяют, то, конечно, нужно расширяться. Тем более если вы выпускаете несколько видов продукции — у вас более устойчивая финансовая ситуация: одно чуть просядет, зато другое подрастет.

— Какие ключевые требования вы сейчас предъявляете к инвесторам, которые приходят к вам с проектами, а также предприятиям, обращающимся за поддержкой? Все-таки экономическая и геополитическая нестабильность, очень сложный период…

— К тем, кто обращается за поддержкой, мы присматриваемся: соответствуют ли они требованиям ее получения или нет, чтобы помочь найти подходящую для них программу и подготовить документы. Что касается инвесторов, то от них мы ждем хотя бы бизнес-план, историю работы на рынке и подтверждение, что они располагают финансовыми средствами, которые также готовы вложить в свой проект. К сожалению, много просто любопытствующих, приходящих с такими проектами, что если бы я их собирал, то на пенсии мог бы, как Задорнов, выступать и читать их со сцены. Иногда люди обижаются, что мы отсекаем их идеи, но мы обязаны искать проекты, у которых есть перспективы.

Сейчас, кстати, количество таких обращений увеличилось. Люди слышат о госпрограммах и полагают, что господдержку могут получить все и легко. Но они должны понимать, что если государство будет просто так раздавать деньги, то у нас в стране будет 140 млн бизнесменов, но средств в бюджете не останется и результата никакого не будет.

— На что планируете делать акцент в дальнейшей работе «Агентства инвестиционного развития»? Может, выстраивать взаимоотношения с подобными структурами в других регионах?

— У нас есть общий чат Национальной ассоциации агентств инвестиционного развития, где мы активно взаимодействуем. Например, недавно новосибирский инвестор попросил помочь ему найти земельные участки на Сахалине и в Приморье, мне подсказали контакты, и я передал их предпринимателю. Также мы иногда запрашиваем у коллег информацию либо нас просят, когда в регион хотят зайти новые компании.

Если говорить о кооперации… Если бы агентства были финансовыми институтами, которые сами инвестируют в проекты, то три соседних региона, могли бы договориться, где разместить один большой завод, а не строить три мелких. Но и тут возникнут споры: а на чьей территории, где предприниматель будет платить налоги и т.д. Почему у нас туго идет межрегиональное сотрудничество? Потому что нет системы распределения налогов. Новосибирску не интересен совместный бизнес в Томске, так как компания будет платить налоги в другом регионе.

Если говорить о перспективах развития агентства, то мы будем стараться реагировать на потребности рынка и инвесторов, на задачи, которые перед нами ставит правительство региона и страны. Наши сотрудники привыкли работать в режиме многозадачности, и в случае появления новых вызовов мы готовы оперативно включиться в работу.