Геннадий Шишебаров: В уголовном судопроизводстве России царицей доказательств стало признание вины

Член адвокатской палаты Новосибирской области, адвокат Геннадий Шишебаров высказался о новациях в уголовном судопроизводстве, которые увеличивают количество судебных ошибок и злоупотреблений со стороны правоохранительных органов:

«Неподозревающие свидетели»

— Главной задачей уголовного судопроизводства в РСФСР было установление объективной истины. Статьей 20 Уголовно-процессуального кодекса РСФСР 1960 года суд, прокурор, следователь обязывались принимать все предусмотренные законом меры для всестороннего, полного и объективного исследования обстоятельств дела, для выявления как уличающих, так и оправдывающих обвиняемого обстоятельств. Небольшое количество оправдательных приговоров в то время компенсировалось наличием у судов права возвращать уголовные дела на дополнительное следствие из-за недостаточности доказательств в уголовном деле: в этом случае следователи либо находили дополнительные доказательства в отношении обвиняемого, либо прекращали уголовные дела. Надо сказать, эта уголовно-процессуальная мера держала следователей и прокуроров в тонусе, не позволяла им расслабляться. Сейчас институт дополнительного следствия носит совершенно иной характер и, увы, на качество следствия не влияет.

Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации 2001 года отказался от принципа объективной истины и провозгласил принцип равноправия и состязательности сторон обвинения и защиты, установив, что суд не должен выступать на стороне обвинения или стороне защиты. Надо признать, для реализации этих принципов в уголовном судопроизводстве у нас не было и нет соответствующих традиций и культуры, в том числе правовой. И главное ― никогда в России ни поданные, ни граждане не могли, что называется, «тягаться» с государством на равных.

В уголовном судопроизводстве царицей доказательств стало признание вины. Так, в УПК РФ 2001 года изначально была включена глава 40 «Особый порядок принятия судебного решения при согласии обвиняемого с предъявленным ему обвинением (ст. ст. 314 – 317)», а в 2009 году кодекс был дополнен главой 40.1 «Особый порядок принятия судебного решения при заключении досудебного соглашения о сотрудничестве (ст. ст. 317.1 – 317.9)». Ничего подобного в УПК РСФСР не было. Эти новации облегчили работу следователей, прокуроров и судов, но негативно отразились на качестве доказывания в уголовном процессе, создали почву для самооговоров и оговоров и, как следствие, для судебных ошибок.

К настоящему времени в Уголовный кодекс РФ 1996 года внесены изменения и дополнения 271-м федеральным законом, в Уголовно-процессуальный кодекс РФ 2002 года — 277 законами. Многочисленные изменения в кодексы (как правило, в интересах и в пользу следователей, прокуроров и судов) повлекли за собой увеличение количества уголовно-наказуемых деяний, дегуманизацию уголовного законодательства и ухудшение положения обвиняемых.

Бывший председатель Верховного Суда РФ В.М. Лебедев продвигал идею принятия концепции уголовной политики РФ, направленной на гуманизацию и стабилизацию уголовного и уголовно-процессуального законодательства. Увы, эта задача реализована не была, концепция уголовной политики не появилась, за изменениями в уголовном и уголовно-процессуальном законодательстве не успевают следить даже специалисты.

На этом фоне в уголовном судопроизводстве с молчаливого согласия прокуроров и судов возникли новации, не предусмотренные никакими законами. Например, мера пресечения в виде заключения под стражу следователями стала нередко использоваться для принуждения обвиняемых к признанию вины: не признаешь вину ― будешь сидеть в следственном изоляторе. А, как известно, процент несогласия судов с ходатайствами следователей по мерам пресечения в отношении обвиняемых нынче мизерный, на уровне погрешности. Другая новация ― появилась категория так называемых «неподозревающих свидетелей». Речь идет о тех людях, которые по выдвинутым следователями обвинениям, в том числе надуманным, в уголовном деле должны становиться соучастниками обвиняемого, но кого следователи по известным только им причинам объявляют «свидетелями, не подозревающими о преступных намерениях обвиняемого». Эта незаконная новация еще больше увеличила вероятность оговоров, злоупотреблений со стороны следователей и, как следствие, судебных ошибок.

Полагаю, в уголовном процессе, особенно в нынешних условиях, нам как можно скорее нужно возвращаться к принципу установления объективной истины (с сохранением при этом института присяжных заседателей: от него нельзя отказываться, он должен развиваться). Конечно, это не решит всех нынешних проблем уголовного судопроизводства, но это однозначно избавит нас от лицемерия, поскольку сегодня уже только ленивый не говорит о том, что равноправие и состязательность сторон обвинения и защиты в нашем уголовном судопроизводстве не состоялись, а суд, как правило, выступает на стороне обвинения.

Собственно, не так давно нынешний председатель Следственного комитета РФ А.И. Быстрыкин предлагал вернуться в уголовном процессе к принципу установления объективной истины. А он, надо сказать, как никто другой знает о нынешнем качестве предварительного следствия все и даже больше.

Ранее редакция сообщала о том, что независимость судей в России переходит под плотный цифровой контроль.