— Сергей, с какими сложностями столкнулись российские, сибирские компании при поставке сельхозпродукции на экспорт? Удалось ли их решить к середине июня?
— В конце февраля-марте некоторые высокотехнологичные российские банки были отключены от возможности работать с иностранной валютой. В результате начались осложнения с поступлением иностранной выручки и ее конвертацией в рубли. Проблемы пошли по всей цепочке — с дальнейшими расчетами «до поля», то есть до конечного сельхозпроизводителя. Кроме того, сложности возникли с логистикой, так как ряд операторов, которым принадлежали контейнеры, подвижной состав, сухогрузы значительно сократили свое присутствие в РФ. Они либо вообще перестали работать, либо выдвинули супервыгодные для себя тарифы, в которые была заложена «военная» премия. В некоторых случаях цены на транспортировку выросли в 2 раза, хотя сами суда не изменились, то есть их состояние осталось прежним.
Плюс некоторое время Азовско-Черноморский бассейн, где происходит торговля 50% мировых запасов растительного масла, 20% зерновых, был ограничен для судоходства.
Все это привело к тому, то многие экспортеры оказались в состоянии жесткого кассового разрыва. Наш личный рекорд по зачислению выручки из Турции был 6 недель, тогда как раньше не превышал 1,5 дней.
Но на сегодняшний день я уже точно могу сказать, что экспортеры — компании МСБ — все вопросы решили. Они передоговорились с транспортными организациями, где-то в складчину создали больший объем перевозок, чтобы добиться меньшего тарифа, где-то стали работать с иностранными банками, у которых есть филиалы в России, чтобы там беспрепятственно зачислять выручку, а тут ее раскассировать, обменивать на рубли и «разгонять» по всей цепочке. Малый бизнес решил все эти проблемы в креативном режиме за 1,5-2 месяца. Крупный бизнес, который довольно скован в организационной структуре, в согласованиях, в рисках, бизнес-моделях, решает их до сих пор и многие еще не решил.
— Всем ли экспортерам сегодня удастся выполнить подписанные ранее контракты с зарубежными партнерами из-за веденных ограничений на экспорт?
— Далеко не всем — и не только из-за ограничений, но и из-за сложностей с транспортировкой, с затягиванием сроков ожидания транспорта, ростом стоимости транспортных услуг. Часть компаний просто объявляют о неисполнении контрактов, так как выгоднее от них отказаться, чем исполнить. Это предусмотрено в международных стандартах, и большинство иностранных партнеров с пониманием относятся к сложившейся ситуации. Кто-то добровольно расторгает соглашения.
Дело в том, что сегодня многих контрагентов смущает вопрос получения денег. Отправить товар можно, но те же иностранные банки, когда осуществляют перевод, прямо заявляют, что не гарантируют поступление средств адресату. Они могут просто зависнуть между небом и землей, и у покупателя возникает вопрос: а как он докажет, что расплатился. Сейчас на рынке ВЭД сформировался очень большой дефицит доверия к финансовой системе.
На минувшей неделе на Питерском международном экономическом форуме генеральный директор Российского экспортного центра Вероника Никишина сообщила, что Минэкономразвития РФ и ЦБ РФ прорабатывают вопрос создания цифрового рубля (по сути, криптовалюты) для нормализации в том числе международных расчетов. Посмотрим, как будет развиваться ситуация.
— Какая доля в экспорте в итоге сегодня приходится на компании малого и среднего бизнеса?
— Если говорить о сегменте АПК, то здесь более 60% экспортеров — именно компании МСБ. Если не брать топ-10 игроков, по которым санкции ударили больнее всего. Новые дорожки на экспортные рынки Индию в силу его обширных социальных связей и активности также протаптывает малый и средний бизнес: в Китай, Среднюю Азию, ОАЭ. На мой взгляд, сейчас нужно поддерживать предприятия МСБ, чтобы они себя свободно чувствовали на внешних рынках и продвигали российские товары. Это вполне реально. На собственной практике могу сказать, что наша компания за 2 года удвоила объем экспорта, но это потребовало увеличения капитала. При этом стало очень заметно, что стартовый капитал экспортеров заморожен в НДС. Дело в том, что в России менее 25% экспортеров являются производителями – сельхозорганизациями. В основном это компании, имеющие торговые компетенции.
— Какая продукция АПК сегодня востребована у зарубежных контрагентов? Наблюдаете ли расширение ассортимента?
— Сейчас мы наблюдаем пик мировых цен на все продовольственные товары в принципе. Около 40 стран уже находятся в дефицитной зоне. В самом начале нынешнего кризиса резко вырос спрос на продукцию сельхозпереработки, которая долго хранится: мука, масло, сахар. Мука — самый доступный и массовый углевод, поэтому в любой кризисной ситуации спрос на нее растет.
На ассортимент спроса повлияла программа ООН, которая предполагает уравнивание дефицита продовольствия в странах с низким доходом. Она стала драйвером для сельхозиндустрии: по контрактам на экспорт хорошо уходит крупа, горох, бобовые. Правда, у нас в РФ на экспорт этих культур наложены ограничения, но их стали активно потреблять в Казахстане и Киргизии.
— Как за 2022 год выросли цены на сельхозпродукцию на рынке? Есть ли у них дальнейший потенциал роста?
— Цены, безусловно, выросли. Где-то — в спекулятивном режиме, так как часть продавцов придерживали товарные остатки, люди создавали запасы, а на следующий товар выставлялся новый ценник. Где-то цены выросли из-за объективного роста себестоимости производства продукции. По оперативным данным, нынешняя посевная обошлась аграриям на 20-30% дороже, чем в 2021 году. Из-за роста стоимости удобрений и т.д. Могло быть хуже. Благодаря тому, что спецоперация началась уже практически весной, аграрии закупились семенами на 2022 год. Напомню, 98% семян сахарной свеклы, 50-60% овощей, картошки мы ввозим из-за рубежа.
Думаю, что в итоге по году продуктовая инфляция составит около 30%. Регулировать это сложно. На мой взгляд, здесь нужно с пониманием относиться не только к населению, но и к бизнесу, который может легко на входящих документах доказать заложенный в цену рост издержек. А вот в 2023 году ситуация может быть гораздо сложнее, и над следующим циклом производства сельхозпродукции нужно серьезно задуматься уже сейчас.
— Вы уже анализировали, что необходимо предпринять, чтобы компании МСБ более уверенно себя чувствовали на рынке ВЭД? Чтобы экономика РФ прошла сложившуюся ситуацию с минимальными потерями?
— Эту тему мы обсуждали на ПМЭФ-2022 и ранее неоднократно высказывали через «ОПОРУ РОССИИ». В большинстве стран мира есть условие, что товар, предназначенный для дальнейшего экспорта, автоматически не встает в цепочку НДС, то есть у экспортера не отвлекаются эти средства из капитала. Если брать нашу российскую ставку НДС — 20%, то за 2 года она «съедает» первый стартовый капитал, если это льготный НДС на сельхозпродукцию — 10% — то за 4 года. На наш взгляд, эффективно было бы пересмотреть эту ситуацию. Если в последующем этот НДС возвращается обратно, администрируется, то зачем нам, экспортерам, «замораживать» эти суммы на счетах, перекредитовываться в банках? Это не является для экспортного бизнеса выпадающими доходами, но приводит к росту расходов. Для корректировки ситуации нужно просто принять административное решение, как в свое время появились банковские гарантии на возмещение НДС в ускоренном варианте.
На примере своей компании могу сказать, что разморозка этих денег для экспорта дала бы мне дополнительно 7-8 тысяч тонн готовой продукции в месяц. С этим предложением мы сейчас вышли на правительство РФ. Считаем, что игра стоит свеч.
— На ваш взгляд, стоит ли сейчас увеличивать объемы экспорта? Или государству лучше создавать продовольственные резерв внутри страны, в том числе на тот случай, если нужно будет помогать Украине?
— Экспорт нельзя останавливать, но нужно следить за балансом внутреннего рынка и производства. Экспорт — это выручка, и ее получение связано с платежеспособным, органическим спросом, который только внутри России сегодня обеспечить невозможно. Кроме того, экспорт — это системная и сложная работа, а не просто хочу — присутствую на рынке, хочу — нет. Свято место пусто не бывает. Дефицита того же продовольствия в мире нет, если он и возникает, то только из-за сложностей с логистикой и деньгами. Если ты с рынка уходишь, не зависимо от причины, то входной билет потом будет стоить очень дорого.
— Ожидаете ли рост спроса на российскую сельхозпродукцию на зарубежных рынках в связи со спецоперацией на Украине? Со стороны каких стран?
— Рост спроса на мировых рынках на сельхозпродукцию, не только российского производства, будет сохраняться. Но насколько мы, российские компании, сможем увеличит экспорт — пока сказать сложно. Уже очевидно, что в 2022 году Украина 20-30% своего экспортного потенциала не реализует, так как вовремя не отсеялась. С другой стороны, у нее все еще есть большие переходящие остатки, не вывезенные из-за транспортных ограничений.
У нас в стране созданы серьезные вывозные пошлины и барьеры. Кроме того, далеко не все рынки, на которых ранее присутствовала Украина, по разным причинам будут готовы работать с нами. Думаю, что часть этих покупателей перейдет на сотрудничество с поставщиками из других стран. Но кто-то не побоится остаться с нами, чтобы вместе развиваться. Так что у России есть определенный резерв для наращивания экспорта.
— Наблюдаете ли вы интерес к сельхозпродукции со стороны стран, которые Россия внесла в список недружественных? Оценивали ли вы готовность отечественных экспортеров сотрудничать с партнерами из этих стран?
— Большая часть бизнеса никогда не теряла никаких связей. Есть технически недружественные страны, но это политика. Капитал это воспринимает вторично. Если сотрудничество выгодно, то люди сохраняют взаимодействие. Даже если они понимают, что временно партнер физически не в состоянии исполнить контракт. Голод — не тетка, поэтому особой русофобии на мировом рынке сельхозпродукции нет.
Что касается недружественных стран, думаю, что все отрегулируется через поставки через третьи страны — и по экспорту, и по импорту. Те государства, которые не готовы по политическим соображениям приобретать продукцию российского АПК из России напрямую, будут покупать ее через Белоруссию, Казахстан, Монголию и т.д.
— Как на планах вашей компании сказалась сложившаяся ситуация в экономике и внешней политике? Планируете ли вы создавать новые активы, как ранее сообщали?
— Сложившаяся ситуация, прежде всего, подвигает к совершенствованию и автоматизации системы управления, оптимизации всех расходов, укреплению системы финансового учета. Финансовое планирование сейчас меняется кардинальным образом и требуется больше информации для оперативного принятия максимально взвешенных решений. Так что ситуация во внешней политике и экономике заставила не только нас, но и многие компании-экспортеры сделать серьезный управленческий апгрейт. Кто этого не сделал — утонет.
Что касается новых проектов, то мы их не свернули. По-прежнему планируем инвестировать в новые производства, в том числе при участии иностранных партнеров. Речь идет о глубокой переработке сельхозпродукции, которую мы планируем разместить в регионах Сибири. Надеюсь, что эта гипотеза станет практикой.
Объединенная компания начала формировать собственную сеть АЗС в регионах России
Средний чек одной покупки увеличился на 8 процентов
Тарифы на грузовые перевозки вырастут на 13,8%
Его место займут два других маршрута
Участникам выставки проведут экскурсии на площадки китайских компаний, уже работающих в регионе
Они столкнулись на заснеженной дороге около Топков в соседней Кемеровоской области