Встав на защиту Родины, они залечивали физические раны в госпиталях, а вот душевные травмы болели намного сильней, долго и мучительно заживали сами, со временем превращаясь в страшные нарывы, которые вскрывались при малейшем воспоминании о пройденном боевом пути. Оттого и молчали отцы и деды, и отмахивались, и откровенно раздражались от настойчивых расспросов детей и внуков. Истории своих деда и прадеда вспоминает Михаил Бушмакин, помощник депутата Законодательного Собрания Новосибирской области А.А. Аверкина:

— Дед не любил рассказывать про войну. И не рассказывал. Говорил — не поймем. Жалел, наверное, нас, расслабленных мирной жизнью, не хотел выливать на нас свою боль, держал ее при себе. Но в глазах она легко считывалась. Когда он про это говорил, взгляд его становился каким-то… жестким, суровым. Да и сам он достаточно жестким был, но никто на него не злился. Все понимали деда, ценили и очень сильно уважали. Думаю, и прадед таким был — сильным духом, крепким как броня. Жаль, что я его не видел. Пережив гражданскую войну, он погиб во время Великой Отечественной.

Мой прадед, Михаил Михайлович Бушмакин, родился в 1896 году. Совсем еще мальчишкой он встал на сторону белогвардейцев. Будучи зажиточным крестьянином, помогал бойцам Колчака материально. В 1937 году советская власть репрессировала его как кулака и сослала вместе с семьей в Сибирь. Но все это было семейной тайной, которое старшее поколение Бушмакиных хранило в строжайшем секрете, оберегая своих детей и внуков от информации, которая могла перекрыть им дорогу в достойную, сытую жизнь.

1970 г . Александр Михайлович Бушмакин с семьей. Нижний ряд слева направо: жена Анна, внучка Лена. невестка Тамара. Верхний ряд сыновья: Анатолий, Валерий и Виктор

Это сейчас об адмирале Балтийского флота складывают легенды и снимают фильмы, а в советские годы связь с белогвардейцами считалась позорным клеймом, надежно закрывавшем путь к высоким должностям и карьерным взлетам. Поэтому потомки отчаянных смельчаков, до последнего бившихся за царя, старались оборвать все ниточки, ведущие в начало прошлого столетия. Вот и мой прадед, Михаил Михайлович, молчал. Не знали о его первой войне ни жена, ни младший сын, ни внуки. Да и о его подвигах во время Великой Отечественной войны мало что известно. Хотя на фронт прадеда забрали почти сразу, как враг ступил на нашу землю. Как бывшему кулаку, воевать ему пришлось в штрафном подразделении, которым закрывали самые сложные участки фронта. Путь он прошел немалый, позади остались тысячи километров дорог и сотни поверженных врагов. И все это он мужественно преодолел, чтобы в 1943 году встретить родного сына в Ленинграде. Посмотреть в родные глаза, крепко прижать к сердцу и попрощаться. Уже навсегда.

Это была совершенно случайная встреча. И очень быстротечная. Батальон моего деда Александра Михайловича Бушмакина направили на Берлин, а прадед отправился на Украину. Там он и погиб в 1943 году.

А Александр Бушмакин до Берлина дошел. И там он встретил Великую Победу. Тогда ему было всего 20 лет. Война забрала его юность, безвозвратно лишив возможности мечтать и строить большие планы. Уйдя на фронт 17-летним мальчишкой в 1942 году, домой он вернулся в 1945-м взрослым, суровым мужиком с израненным телом и измученной, изможденной душой. Позади остались две контузии, дававшие о себе знать всю оставшуюся жизнь, и страшное прошлое, которое и хотелось бы забыть, но не получалось. И сколько не колесил он по родной стране, сколько не менял домов и профессий, страшное эхо войны звучало в голове до самой смерти.

После войны дед уехал жить на Байкал — решил развивать Байкальский целлюлозно-бумажный комбинат. В тех краях и родился мой отец. Вырос, выучился, поступил в Томский политехнический институт, получил профессию, создал свою семью.

Я только пять лет назад узнал, что мой прадед поддерживал белогвардейцев. Старший брат поделился. Как выяснилось, дед рассказал ему это незадолго до смерти, а до этого хранил в тайне ото всех. Да и вообще, он молчаливым был: помню, зайду в его комнату, прокуренную, заставленную всякими военными статуэтками, заберусь на колени и начинаю упрашивать про войну рассказать. А он только хмурится и повторяет: «Не надо тебе этого, внучок, не надо».

Но один раз все же удалось выпросить у деда маленькую частицу воспоминаний. Он рассказал внуку, как в далеком 45-м в Берлине он поставил зубную коронку у немецкого дантиста. Поставил и побежал на поезд, который должен был увезти его с чужбины в родные края. По дороге челюсть начала неимоверно болеть, а лицо раздуваться прямо на глазах. Он не помнит, где взял плоскогубцы. Стараясь избавиться от адской боли, сам вырвал себе зуб.

Несмотря на горечь воспоминаний, День Победы всегда был для Александра Михайловича особенным праздником. Ранним утром 9 мая он надевал кирзовые сапоги, китель, кожаную кепку и пиджак с наградной плашкой. Взгляд его при этом становился еще более суровым, а губы сжимались в тонкую нить. Все понимали, что внутри его разрывает страшная боль, которую он пытается удержать в себе, не выплеснув ее на родных и любимых людей.

Мы его очень сильно уважали и ценили. И до сих пор каждый год вспоминаем его: с дочерью я всегда принимаю участие в шествии Бессмертного полка. Как и мои двоюродные братья. По иронии судьбы один из них живет в Берлине. И у него тоже есть портрет деда, с которым он, несмотря ни на что, каждый год 9 мая выходит на площадь и бок о бок с другими потомками великих воинов проходит неспешным маршем — маршем Великой Победы.

Фото предоставлено М. Бушмакиным. Автор фото Семенова Ирина.