— Николай Андреевич, весной 2018 года Фонд развития промышленности (ФРП) одобрил вашу заявку на предоставление займа для реализации проекта по модернизации кузнечнопрессового цеха и выпуску комплектующих для производства тяжелых станков и прессов. На какой стадии реализации он сейчас находится?

— Одобрение о поддержке проекта от ФРП мы действительно получили, но воспользоваться ей не смогли, так как в банках нам не выдали инвестиционный кредит: не хватило залоговой массы, так как все наши залоги дисконтировали с коэффициентом 0,3-0,4. В результате мы приняли решение раздробить проект и реализовывать его через западные лизинговые компании. Цена вопроса при этом выросла на порядок, сроки удлинились, и мы вынуждены делать усеченные шаги, которые сразу не дают того эффекта, на который мы рассчитывали изначально.

«Стиллайн» займет более 300 млн рублей на выпуск комплектующих для тяжелых станков и прессов

— А рассказывать, собственно, нечего. Пока в том формате, в котором мы планировали реализовывать этот проект изначально, он не получится. Как я уже говорил ранее, взять кредиты в банках мы не можем, так как они нам говорят: «Подпишите бумагу, что вы 3 года не будете заниматься инвестициями. Вы очень динамично развиваетесь и живете на небе. У нас в стране нет промышленности кроме государственной».

— А на зарубежных рынках пытались привлекать финансирование? Есть ли интерес со стороны иностранных инвесторов?

— Да. Сейчас мы ведем переговоры с австрийцами, которых заинтересовал наш проект по модернизации энергоснабжения, и они готовы инвестировать в него средства.

Сталелитейный проект смотрят итальянцы, высоко оценившие проделанную нами технологическую работу, понимают его маржинальность и эффективность. Но при этом я их честно предупредил, что у меня денег на этот проект нет и взять их неоткуда.

На этой неделе была выставка в Дюссельдорфе, где на одном из круглых столов рассматривалась возможность привлечения в наши проекты западного финансирования, но у потенциальных инвесторов много вопросов вызывают страновые риски, связанные с непредсказуемой геополитикой нашего государства. Непродуманные шаги, каждый из которых отменяет предыдущие, повергают потенциальных иностранных партнеров в шок. Взять хотя бы внезапное возвращение налога на движимое имущество через 4 года после его отмены. Инвесторы нам прямо заявили, что возникшую разницу мы должны платить из своего кармана, а их это не касается.

Недавно к нам приезжали голландцы. Им понравился завод, технологии, наш подход к управлению и развитию, но они сразу меня спросили: «А ты можешь договориться, что не будут изменяться условия работы на рынке?» Конечно!!! Да кто же меня услышит?!! С 2019 года НДС подняли на 2%. Все иностранцы говорят: «Вы что, идиоты? Во многих странах сейчас наоборот снижают налоги, чтобы поддержать местных производителей…» И как им отвечать?

«Тяжстанкогидропресс» двигают в программу реиндустриализации

— В существующих условиях, прежде всего, планируем делать акцент на стабилизации бизнеса, работе с текущими заказами. Сейчас мы активно занимаемся продвижением своей продукции, в том числе на экспорт. В общем объеме произведенной продукции он составляет уже около 10%.

В 2019 году реализуем контракт стоимостью 2 млн долларов на поставку технологического оборудования для коксохимической промышленности в Индию. Сейчас ведем переговоры с заказчиком из Германии о поставке в 2020 году прессов для производства огнеупоров. Ориентировочная стоимость контракта 1,5 млн евро. Да, да из Германии! Не удивляйтесь. Покупатели в этой стране в нас верят, а вот в родной стране мы такого доверия не видим.

— Почему вы так считаете?

— К сожалению, сегодня у нас в стране совершенно нет промышленной политики. Когда слушаешь выступления президента, понимаешь, что он говорит правильные вещи, что у него есть четкое понимание, что нужно делать. А дальше получается ступор. Инструмента для реализации поставленных им задач нет, а сквозной подход ко всем отраслям — неприемлем. У евреев есть такая поговорка: «Верблюд — это конь, спущенный планом сверху на согласование». Пока дошли до реализации, получили верблюда. Я пытаюсь эту мысль донести до всех, но пока не очень получается.

Сейчас фактически все госзаказы пытаются реализовать через госсектор и госкорпорации. Да, в этом навели порядок — и еще какой! Иногда мы даже отказываемся от контрактов с федеральными деньгами, в которые нас приглашают как субподрядчиков, так как для их получения требуется подготовка кучи документов. Возможно, это и правильно в такой большой стране, как наша. Только таким способом можно контролировать целевое расходование средств. Но по факту сейчас получается, что как только ты берешь государственные деньги, в придачу к ним тебе чуть ли не прямым текстом заявляют: «Мы на 90% уверены, что ты преступник, вор и т.д.». И при этом, напомню, банки прямым текстом так же говорят, что не верят в экономику производственных компаний, рекомендуя заниматься торговлей, продажами. Ну и о какой экономике тут может идти речь?

— Анализировали, как можно выйти из этой ситуации?

— Лично я, как производственник, четко вижу болевые точки, где нам нужно повышать производительность и эффективность, так как технологически мы уже отстаем от развитых стран на 30-40 лет, и преодолеть этот разрыв эволюционно точно не получится. Пока мы будем идти этим путем, мир уйдет гораздо дальше. Нужен рывок, которые позволит добиться повышения эффективности и производительности, нужны деньги, инвестиции, а этих инструментов нет. Банки, оставшиеся за последние три года на рынке, практически все государственные и берут залоги с дисконтом 0,3%! Мало того, при этом они могут заявить: «Ваше предприятие неликвидное, так как в регионе — и тем более на федеральном уровне — нет его аналога»! Странная позиция. На мой взгляд, если такое предприятие держится на плаву, пытается расти, то оно наоборот достойно поддержки.

Когда мы приходим в банки, работающие по евробазельским стандартам, со своими проектами, они начинают нас оценивать по торговой модели, где шаг составляет год/квартал, а наши объяснения, что инвестиции в промышленность начинают приносить реальный эффект через 3-4 года, вызывают у банкиров оцепенение, и они начинают тебя обзывать дилетантом.

Наш президент в своих выступлениях говорит, что станкостроение — это вершина всего. Я с этим абсолютно согласен и не слукавлю, если скажу, что мне действительно, прежде всего, хочется делать тот продукт, который интересен рынку, и у нас есть такой опыт. Оборудование, которое за минувшие десятилетия произвел наш завод, сейчас стоит на многих предприятиях страны. Развитие станкостроения дает мощный кумулятивный эффект для экономики: двигает молодежь, науку, образование, новые технологии и разработки. К примеру, мы поставили пресс для белоруской АЭС, участвуем в тендере еще для одного предприятия атомной отрасли, готовим проекты, изучаем новые рынки. Мы не сидим сложа руки, работаем. Но… помните, 5 лет назад, когда против России ввели санкции, все говорили об открывающихся возможностях для развития местных производителей, а сейчас фактически открыто заявляют: «Ну, не получилось».

— С чем, на ваш взгляд, это связано?

— Вопрос в наличии необходимых компетенций. Знаете, что мне говорят западные конкуренты, когда приезжают к нам на завод? «Когда тебе надоест принимать участие в тендерах, которые ты все равно проигрываешь, и контракты уходят к нам, несмотря на все санкции? Когда ты закроешься и перестанешь сбивать нам цены?» Наши госкорпорации продолжают покупать продукцию у чехов, немцев и т.д. При этом конкуренты прямо говорят: «Как только ты уйдешь, мы сразу поднимем свои цены на 40-50%, так как выбора у покупателей уже не будет, тем более при наличии западных санкций!» К нам приезжали китайцы, мы обсуждали возможность сотрудничества, и они заявили, что в КНР с такой динамикой развития экономики, все равно государство оказывает поддержку предприятиям станко- и машиностроения, понимая, что если сегодня «поставят забор» и чехи с немцами не привезут станки, то большие габаритные изделия, в том числе подводные лодки, ракеты и т.д. можно будет делать только на своих станках.

Настаивая на необходимости развития собственного станкостроения, я постоянно привожу в пример уникальный новосибирский завод «Сибтекстильмаш». Да, у него был и оборонный заказ, но он производил оборудование для легкой промышленности. Предприятие закрылось, и мы до сих пор не можем возродить эту отрасль, так как станки приходится закупать в Австрии по цене в 2 раза дороже. Ситуация в стране убила отечественных конкурентов, а сегодня их восстановить крайне сложно. Не хватает компетенций, которые не заменит железо. Люди уходят, а замены им нет. У меня на предприятии мастера буквально со слезами умоляют: «Дайте учеников!». А где я возьму молодежь? Для того чтобы ее привлекать, мне нужно обозначить перспективы, план задач минимум на 5 лет, вызовы… А их нет, потому что нет стратегии развития отрасли, инструментов ее поддержки, финансирования инновационных проектов…

Еще один важный нюанс. Федералы — молодцы: систематизируют сбор налогов, их администрирование, выстраивают прозрачную автоматизированную систему, выставляют инкассовые поручения. Это позволяет увеличить собираемость платежей, ужесточает ответственность налогоплательщиков. Но никто не оценивает, что происходит дальше. Как только те же банки видят инкассовые поручения, они тут же заявляют: «У вас проблемы» и прекращают авансирование. Посмотрите, кто сейчас входит в десятку крупнейших налогоплательщиков области: МВД, Сбербанк, РЖД… А где в этом списке коммерция? На мой взгляд, в такой ситуации нужно честно объявить, что идет строительство социализма, государственной экономики, чтобы коммерческие компании не травмировали людей. К примеру, у меня работает более 1000 сотрудников. Согласитесь, это очень серьезная ответственность перед людьми, и я должен четко понимать, что скажу им завтра.

Лично я считал, что после анализа всех допущенных ошибок к нам хоть чуть-чуть придет понимание, что мы не сможем все купить на Западе. По нашей информации, уже сейчас многие промышленники сталкиваются ситуацией, когда не могут напрямую приобрести за рубежом необходимые комплектующие, без которых их продукция не может функционировать — только через посредников. Не все удается импортозаместить, да и не все нужные компетенции можно купить. К примеру, даже более-менее хорошие кофемашины сегодня целиком производятся за границей, и кофе мы там закупаем. А мы проводим конкурсы по выбору лучшего баристы…

Очень хочется решить эту проблему, но для этого нужна синергия и понимание со стороны всех участников процесса. А мы сталкиваемся с безапелляционной позицией: «А чего вы хотите? У вас же старое предприятие! Вы хотите его реанимировать?!». Да, хотим — и уверены, что только так, через инновационные проекты, это и можно сделать. В нашей отрасли нельзя построить завод в чистом поле, чтобы он выпускал инновационные вещи. Вы представляете, к нам до сих пор поступают заказы на комплектующие к оборудованию, поставленному в 30 стран мира еще при СССР, включая Австрию, Швейцарию, Францию, несмотря на то, что там есть собственные предприятия станкостроения. Они выбирают нас! На мой взгляд, в условиях свободного рынка и глобализации экономики это говорит о многом.

Одним словом, это задача государственного уровня. Мы же не говорим: «Дайте нам безвозвратные субсидии». Отрасли нужны прогнозные вещи, понятные и доступные финансовые инструменты, а когда у нас политика есть, а инструментов для ее реализации нет, когда на формирование программы уходит по полгода-год, мы развиваемся не благодаря, а вопреки.

Подготовила Юлия Данилова

Фото: автора