Эксперт проекта «Теплица социальных технологий», руководитель Школы социального предпринимательства «Новотерра» Евгений Дубровин прогнозирует появление большого количества «эффективных» и «красивых» фондов. Эта тенденция уже заметна на рынке социально-ориентированных некоммерческих организаций, но может серьезно активизироваться, если государство будет предоставлять налоговый вычет бизнесу на сумму пожертвований НКО.

За рубежом — рестораны и банки

— Евгений, сегодня тема социального предпринимательства стала очень популярной. Особенно на фоне того, что на его развитие планируется направлять 10 % бюджета федеральных соцпрограмм, и программ территорий, то есть миллиарды рублей. А все-таки, что такое социальное предпринимательство?

— На самом деле понятий социального предпринимательства много, так же как и видов. К примеру, бангладешский экономист и банкир Мухаммед Юнус получил Нобелевскую премию мира за изобретение механизма микрокредитов как формы поддержки экономической активности для самых бедных слоев населения и создание банка Grameen. Кредитная организация помогла выбраться из нищеты тысячам жителей трущоб, расширила свою географию на несколько стран, Европейская комиссия, в том числе, попробовала создать подобную структуру в Африке… А потом, на своей родине Мухаммед Юнус получил несколько уголовных дел, что, впрочем, является вполне нормальной последовательностью событий для социального предпринимателя.

В США я столкнулся еще с одним видом социального предпринимательства: мэрия города Колумбус сдает по символической цене — 100 долларов в год землю на которой стоит 5-этажное здание, а компания проводит там занятия для школьников — своеобразный огромный дом научно-технического творчества для молодежи. Вот такая американская модель социального предпринимательства, которая, в принципе, может быть реализована и в России.

Самый известный в Европе социальный предприниматель — Джейми Оливер — мега-звезда, повар, бизнесмен, реализует проект связанный с обучением и трудоустройством неблагополучных подростков, которые по нашим меркам, стоят на учете в полиции. Он предлагает им бесплатно освоить в своих заведениях профессию повара, пройти стажировку, при этом они еще и питаются бесплатно, а в итоге выходят в большой мир с профессией и опытом. В Европе к нему очень большое доверие, люди приходят в его рестораны, потому что знают, что в них работают и учатся подростки, значит, если они закажут там столик, проведут бизнес-переговоры, то не только вкусно покушают, но еще и доброе дело сделают, продемонстрируют свою социальную ответственность. Очень удобно — вроде ничего особо не делаешь, а все равно — молодец!

В Америке есть аналогичные заведения, где работают бывшие бомжи. Например, в Сент-Луисе, до прихода на такую стажировку их два года социализируют с помощью НКО, университетов, учат элементарным вещам по самообслуживанию, прививают желание работать и многие возвращаются к нормальной жизни. В России пока нет подобной полноценной программы. 

Если же говорить о социальном предпринимательстве с точки зрения определения, то, на мой взгляд (и по определению Фонда «Наше будущее», это деятельность с элементами бизнеса и благотворительности, которая оказывает сильное социальное воздействие на какую-то группу людей, предусматривает предпринимательский подход, самоокупаема и финансово-устойчива, имеет потенциал для масштабирования. Социальный предприниматель создает новые механизмы решения социальной проблемы, которые можно тиражировать, и он в этом заинтересован.

В Европе считают, что если социально- ориентированная компания распределяет между акционерами больше 6% прибыли, то она теряет статус соцпредпринимателя. У нас такого нет, но в России разработан проект закона о социальном предпринимательстве, где есть определение статуса, при этом де-факто, в России социальные предприниматели — это и некоммерческие организации (НКО), и бизнес, а закон пока предполагает определение социального предпринимательства только как субъектов из бизнеса. Все эксперты говорят, что это не правильно, что НКО — это тоже являются/могут стать субъектами социального предпринимательства и это тоже в их интересах, но пока ситуация такова.

— Какое определение вам ближе?

— Подход, который я с коллегами использую в Школе социального предпринимательства «Новотерра», а также в партнерской Школе экологического предпринимательства в Иркутске — социальное предпринимательство может быть трех типов. 1-ый тип, когда есть «нуждающиеся» работники организации и они получают какие-то очень крутые компетенции и выгоду, которые они больше нигде не получат. Например, строят карьеру. 2-ой тип, если Потребители получают услугу, которая не доступна им в другом месте, а для них она критически важна. Или, 3-ий тип, когда сообщество в целом приобретает что-то очень важное от действий предпринимателя.

Есть разные модели, например, в Новосибирске есть такой конный клуб «Сосновый бор», созданный на базе организации инвалидов. Они катают за деньги желающих, а за счет этого инвалиды могут потом заниматься бесплатно.

— Как приходят в социальные предприниматели?

— По-разному. Кто-то переходит в этот статус из НКО, кто-то из реального бизнеса, кто-то сразу понимает, что он социальный предприниматель. Третий путь самый сложный, но, на мой взгляд, самый интересный. В Америке есть еще один вариант, когда государство передает на аутсорсинг часть своих функций и тот, кто включился в этот процесс, тот и называется социальным предпринимателем. Таким образом, большое количество социальных предпринимателей там занимается реабилитацией бывших заключённых.

У социального предпринимательства есть небольшое пересечение с венчурным капиталом. Но, очень небольшое. Даже в США всего 5% бизнес-ангелов говорят, что они готовы вкладываться в социальное предпринимательство. В России и бизнес-ангелов то меньше — максимум 5% от американских, а уж тех, кто готов вкладываться в социальные проекты …. Тут пока можно пренебречь показателями.

В России — благотворительные магазины

— Где сегодня в России чаще всего возникает социальное предпринимательство?

— Самая популярная — это бизнес-модель благотворительного магазина. Она стандартная: вы бесплатно принимаете вещи, большую часть отдаете нуждающимся, меньшую продаете с дисконтом, невостребованные — направляете в переработку. В Новосибирске по такому принципу сегодня работает один магазин «Gusto». Например, у меня есть много галстуков и я точно знаю, что некоторые из них никогда не надену, поэтому как только у «Gusto» появится мужской отдел, сразу отнесу их туда. 

Самым продвинутым в России на этом сегменте считается бренд «Спасибо!» из Санкт-Петербурга. Только там у них пять магазинов, плюс франшиза в нескольких городах России. Редко когда модель социального предприятия имеет такое распространение и настолько тиражируема.

Далеко не всегда и везде модель благотворительного магазина срабатывает. Например, когда подобный проект, ориентированный на студентов, попытались запустить в Казани, он не пошел. Оказалось, что местная молодежь просто не хочет носить такие вещи. Сложно его развивать в маленьком городе, где все знают, кто что носил, но зато там не нужно пиариться. Еще пример: ранней весной 2015 новосибирская НКО «Больничные клоуны НОС» попыталась запустить подобный проект, но он тоже не пошел. На мой взгляд, потому, что они открыли его не в том месте — в лофте «Трава», где была более дешевая аренда, а не там где есть поток платежеспособных посетителей, комфортное пространство. То есть они подошли к проекту, как НКО, а не с точки зрения бизнеса.

— А как же частные детские сады? Они тоже очень распространены или это не социальное предпринимательство?

— На мой взгляд, частный детский сад — это больше бизнес в социальной сфере, но тут многое зависит от нюансов. Например, если вы создали дом для престарелых со средним чеком 100 тыс рублей в месяц. Это бизнес? С одной стороны, да. Но, если вы работает со сложными случаями и в реальности стоимость услуги составляет 130 тыс, а вы ее умудряетесь оказывать за 100 тыс, то и при таком среднем чеке это может быть социальное предпринимательство. Кстати, в Москве, человеку, который отдает пожилого родственника не в государственный, а в частный дом престарелых, регион может компенсировать определённую сумму, равную стоимости услуги в госучреждении — 40-70 тыс рублей. 

— Какие готовые бизнес модели социального предпринимательства сегодня существуют на рынке? Где можно познакомиться с ними, а также с технологиями их реализации?

— Их довольно много, уже существует целый каталог организаций, которые относят себя к социальным предпринимателям: например, парикмахерская «Надин», где работают инвалиды. Производственная компания «Веселый войлок», где люди с ограниченными возможностями здоровья создают мягкие сувениры, «Авоська» — производство сеток-авосек. Интересным считаю проект обувной компании Toms, которая запустила модель социального бизнеса «one for one», в которой прибыль при покупке одного товара позволяет второй такой же передать нуждающемуся — это продажа с перераспределением стоимости. Есть проект «Белая лошадь», инициаторы которого создают объекты искусства из бытового мусора собранного на черноморском побережье, то есть они занимаются формированием экологического сознания, а также проводят семинары и выставки, зарабатывая за счет создания дополнительной ценности собранных предметов. Ресторан «В темноте» привлекает внимание к проблеме слабовидящих людей и там часть персонала — инвалиды по зрению. Благотворительный фонд «Нуча» создан для поддержки семейного детского дома, в результате появилось фермерское хозяйство с самофинансированием и занятостью всех членов детского дома. Это менторство социально-ответственного бизнеса, передача бизнес-компетенций, как опыта. В питерской типографии «Арбуз» так выстроен процесс трудоустройства инвалидов, что они за два года проходят весь производственный цикл, получают полную подготовку по специальности. Некоторые после такого обучения сделали в компании карьеру, некоторые открыли свое дело, то есть «Арбуз» постоянно занимается социальным продюсированием сотрудников, как и Джейми Оливер, только на другом сегменте.

— В чем основные проблемы социальных предпринимателей? Что приводит к неудаче в бизнесе?

— Нужно четко понимать целевую аудиторию, на которую вы ориентируетесь, и осознавать может ли она вам принести желаемые деньги. Не нужно рассказывать о проблемах, лучше рассказать историю, которая заинтересует ваших потенциальных клиентов и приведет их к вам в первый раз. Но, при этом нужно быть честными.

Нужно тестировать заинтересовавшую вас модель, прежде чем запускать ее в масштабе. Попробуйте понять, как она работает, что вы можете сделать, оценить перспективы развития на полгода — год, а потом с наработками выходить на более длинную дистанцию.

Например, инициатор проекта «Спасибо» Юля Титова начала его с суммы в 70 тыс рублей и с секции в магазине, организовала сбор ненужных вещей у населения, убедилась, что ей принесли хорошие вещи, что ей доверяют и постепенно начала раскручивать эту модель. При хорошей организации процесса средняя себестоимость вещи, которая выставляется на продажу, составляет небольшую сумму, существенно меньшую чем в обычном магазине одежды или комиссионке. Инициаторы новосибирского проекта «Gusto» за год отдали нуждающимся более 10 тонн вещей, 4 тонны передали в переработку, часть пустили в продажу, 100 тыс.руб перевели фонду «Живи». Средняя цена вещи начинается от 300 руб. При этом нужно понимать, что на открытие магазина они не получили никакой поддержки от государства. Соучредитель проекта Настя собрала вещи, организовала ярмарку мастеров в лофте «Мельница», где, в том числе, была небольшая секция – ее магазин, поняла, что может привести аудиторию, какие вещи покупают, а какие нет, протестировала еще несколько элементов своей бизнес-модели, улучшила ее и только потом с партнером начала раскручивать проект. Вначале девушки арендовали место на площади Ленина, сделали там ремонт, а потом собственник сказал им «до свидания». После этого они уже купили модный бутик на третьем этаже в ТЦ «Москва», но им почти три месяца не разрешали менять формат. За это время они распродавали остатки коллекции бутика, познакомились с кучей дизайнеров и поставщиков, и только потом директор ТЦ, убедившись в их адекватности, разрешила открыться в нужном формате. Так что даже если у вас есть деньги, не факт, что вы сразу сможете делать то, что хотите — существуют барьеры разного уровня. И кстати, только через полгода после запуска, уже будучи работающим бизнесом, пережив пару кризисов и доказав свою состоятельность, они получили субсидию от мэрии города на развитие социального склада, обслуживающего в том числе интересы Комплексных социальных центров обслуживания населения.

Хотел бы подчеркнуть, необходимо различать социальное предпринимательство и социально-ответственный бизнес: «Ашан» в Новосибирске привлекает людей с ограничением по слуху для сортировки продукции и мерчендайзинга. «Макдональдс» является одним из крупнейших в мире работодателей для людей с инвалидностью, в тч колясочников, так многие рабочие места на кухне адаптированы для этой категории сотрудников. Это очень важная и прекрасная практика, иногда выгодная для бизнеса, иногда не очень, но она не является социальным предпринимательством.

Есть еще один нюанс: сам факт того, что у вас работает человек с инвалидностью, не делает ваш бизнес привлекательнее для потребителя, и сегодня не является конкурентным преимуществом. Возможно, это произойдет когда-нибудь потом, когда наше общество станет более зрелым, либо появятся какие-то другие стимулы. В целом рекомендую внимательно посмотреть на то, что вы делаете, не на то, на что вы тратите деньги, а на то, что вам приносит дополнительный доход, аудиторию. И развивайте это направление. В этом основной вызов социального предпринимателя.

Государство поможет?

— Какие сегодня в принципе существуют меры поддержки социального предпринимательства?

— Для получения статуса «социальный предприниматель» нужно доказать, что вы решаете какую-то проблему лучше других. Но, в России этот статус ничего не дает. Хотя, включение вашего бизнеса в социальный индекс в будущем может пригодиться — это подтверждает, что у вас социальная цель бизнеса выше коммерческой. Например, если какие-то компании скажут «мы работаем только с теми поставщиками, которые являются социальными предпринимателями», то это станет вашим конкурентным преимуществом.

В 2015 году «Лучшим молодежным проектом в сфере социального предпринимательства» была признана сеть хостелов «Достоевский» в Новосибирске (предприниматель Марина Никифорова). У нее была дешевая франшиза, которую могли себе позволить даже студенты, и она принимала на работу студентов без стажа и опыта. Сегодня у нее широко растиражированная франшиза с большим количеством франчайзи. Эксперты премии ей поверили и присудили первую премию. Это тоже способ получить финансирование и развивать бизнес. В этом году по такому же принципу действовала команда проекта «Лидер фильм», которая получила ту же премию в той же номинации. Организатором премии является Фонд «Наше будущее», учреждённый Вагитом Алекперовым, президентом компании «Лукойл».

Одним из самых известных успешных проектов в социальном предпринимательстве в России я бы назвал «Коломенскую пастилу». И, кстати, он развился в малом городе. Девушки-инициаторы вначале просто хотели сохранить исторический центр города Коломны от строительства большого и красивого торгового центра. Строительство должно было начаться весной 2009 года, площадка уже была огорожена, но девушки договорились, что им разрешат там провести зимние народные гуляния. Они решили воссоздать элементы шутовской свадьбы, инициировали строительство ледяного дома, а еще решили продавать традиционное местное лакомство — пастилу. Хотели заказать ее на местных предприятиях, но ничего не получилось, и тогда они купили яблок и сделали ее сами. Пастила разошлась «на ура». А потом случился кризис и застройщик не вышел на объект, поэтому площадь была сохранена, а они сделали музей пастилы и сейчас к ним очередь на три месяца. Основной поток создают туристы из Москвы. Вокруг их музея за три года появились около 20 видов разного бизнеса, а потом и администрация города поняла, что исторический центр важно сохранить, потому что он является фактором привлечения туристов. Почему это пример социального предпринимательства? Потому что девушки возродили местную традицию производства пастилы и добились сохранения площади в историческом виде. Да, им повезло и именно поэтому они все-таки победили, но если бы они этого не начали делать, то администрация могла бы отдать площадь новому застройщику.

В целом, самый регулярный инвестор в России, который оказывает поддержку социальным предпринимателям, это фонд «Наше будущее». Он может предоставить стартапам беспроцентную ссуду на развитие в сумме около 500 тыс. рублей, три новосибирские компании её уже получали, нескольким было отказано. Развивающийся и работающий социальный бизнес может получить займ до 10 млн рублей на срок до 10 лет. Фонд заключил соглашения с рядом банков, которые поняли, что есть социальные предприниматели, которых иногда можно прокредитовать на специальных условиях. Наверное, это произошло благодаря Вагиту Аликперову, — как представитель крупного бизнеса он может говорить с бизнесом на другом уровне. Кстати, сертифицированные социальные предприниматели могут принять участие в проекте фонда, которой предоставляет возможность выставлять образцы продукции на спецстендах «Больше, чем покупка». Ранее они находились только на заправках «Лукойла», сейчас появляются в федеральных торговых сетях. Мы ведем переговоры о размещении таких стендов в Новосибирске, возможно, они появятся в «Пятерочке», которая снова приходит в наш город. 

Была программа поддержки социального предпринимательства у «ОПОРЫ России» и банка «Уралсиб», в рамках которой предоставляется заем в сумме от 100 тыс до 10 млн руб под 8-12 % годовых.

Если и другие источники, например краудфантинг по которому можно собрать несколько млн. рублей. Самой известной профильной площадкой является Planeta. Кстати, это хорошая опция для раскрутки и популяризации проекта.

Здесь можно заявиться в специальный проект победитель которого получает дополнительную финансовую поддержку. Planeta проводит подобные конкурсы с крупными компаниями, например с Мегафоном. Если вы работает с детскими домами, с инвалидами, то сотовый оператор может умножить сумму, которую вы собрали на проект самостоятельно, в 4 раза. Но, для этого вы должны быть зарегистрированной НКО с хорошей историей, а также пройти проверку службы безопасности «Мегафона». Аналогично есть возможность получить поддержку в рамках направлений, которые развивает фонд «Технологии возможностей».

Если вы решили пойти в социальные предприниматели, рекомендую отслеживать различные курсы, которые проходят для этой аудитории. На них вы можете получить необходимую информацию и навыки, а также консультацию специалистов, посоветоваться с более опытными коллегами. Заглядывайте и к нам в Школу социального предпринимательства «Новотерра». 

— А есть ли возможность получить финансирование от государства?

— Государство всегда решает свои задачи, в том числе в сфере социального предпринимательства. Например, оно тратит сотни миллиардов рублей для обеспечение населения социальными услугами в образовательной, культурной сфере и т.д, но сейчас все чаще задумывается об оптимизации расходов и поэтому рождается идея «а может НКО сделают тоже самое дешевле и можно будет сэкономить»? Думаю, именно поэтому государство разработало «дорожную карту» по доступу социально-ориентированных НКО на рынок социальных услуг и утверждает, что к 2020 году 10 % соцуслуг мы с вами будем получать через НКО. Новосибирские эксперты из регионального правительства, правда, посчитали, что мы уже получаем таким путем около 4 % услуг. На мой взгляд, если ситуацию оценить более внимательно, то цифра изменится. Но, перспектива все равно очень хорошая, так как в НКО теоретически должны прийти гораздо большие средства, чем сейчас. Для привлечения бизнеса в эту сферу государство даже рассматривает возможность предоставлять налоговый вычет на ту сумму, которую бизнес пожертвует СО НКО на реализацию проектов. Представляете какая революция будет?! Сколько «эффективных» и «красивых» фондов появится? И тенденция к этому уже заметна. На региональном уровне стремление власти обеспечить доступ СО НКО к реализации местных проектов пока не ощущается и с этим нужно как-то работать.

Есть программа поддержки малых предпринимателей, в рамках которой начинающие бизнесмены в возрасте до 35 лет могут получить 300 тыс рублей на открытие бизнеса под льготный процент. Оператором программы является областной фонд микрофинансирования. Однако, практика показывает, что одобренные на экспертном совете проекты так и не смогли получить средства фонда. Им сказали: кто вам одобрил — туда и идите. Фонд, в принципе, тоже можно понять, так как немало заемщиков с ними уже не рассчитались.

Лично я активный сторонник появления в Новосибирске «Центра инноваций социальной сферы», который субсидирует федеральная власть и который является инфраструктурой развития социального предпринимательства: как новосибирский Технопарк для технических проектов, так ЦИСС для социально-ориентированных. Но, я могу об этом поговорить с несколькими людьми, в основном, со своими знакомыми, и именно как со знакомыми, а не с чиновниками, занимающими определенные должности и принимающими решения. Они скажут «отличная идея», но на их действия это никак не повлияет, при всех наших прекрасных отношениях.

— А в чем выгода для государства передавать на аутсорсинг социальные услуги?

— Все очень просто. Например, государственные/муниципальные детские сады. Создавать такие структуры очень затратно, содержать тоже. А потом, если детей снова станет меньше, как в 90-е годы прошлого века, придется содержать пустой детсад или думать, как его перепрофилировать. В такой ситуации лучше субсидировать предпринимателя, которой хочет работать в этой сфере, чтобы он отремонтировал помещение, сам себя содержал, а когда спрос исчезнет, то это будет его проблемой. Но поскольку государство его поддерживает, он какое-то время будет оказывать бесплатную услугу или по фиксированной стоимости социальным категориям граждан. Такие модели работают в проектах государственно-частного и муниципально-частного партнерства.

В регионе есть пример — строительство спортивных объектов, которые реализует бердский бизнесмен Виктор Голубев. Однако это пример партнёрства с крупным (в местных масштабах) бизнесом, а если говорить о развитии социального предпринимательства, то наиболее востребована будет такая практика в адрес начинающих и мелких предпринимателей, возможно устойчивых НКО.

Фото: Юлия Данилова

Юлия Данилова