Новосибирск на рынке квестов — полноценная третья столица, в данном случае это не одно лишь патриотическое клише. На пьедестале почета он практически толкается локтями с Петербургом, уступая по насыщенности квестами на душу населения лишь самой Москве. В Москве квестов больше, но пропорция «предложение/численность населения» именно в Новосибирске наиболее впечатляющая. В свою очередь, Россия в мировом рейтинге квест-индустрии — страна-лидер. Даже европейские страны в положении догоняющих. Так что Новосибирск и на отраслевом глобусе — точка очень заметная.

Бизнес на реалити-квестах в городе начал развиваться с небольшим (годовым) отставанием от Москвы — с 2014 года. В 2015-м он вступил в фазу бума. А в 2019-м его лидерский клуб перестроился драматично: звезды 2015-го года отошли на периферию, а вершину лидерского списка заняли недавние дебютанты.

Лидер вышел, новый зашел

Компания «Выход» — бывший лидер. «Выход» был родоначальником квест-бизнеса в Новосибирске и вторым квест-брендом в СНГ. Первую же позицию занимала «Клаустрофобия» — сетевой проект с московскими корнями. «Выход» — сетевой проект родом из Новосибирска. В пору квест-бума 2015-2016 годов, благодаря франшизе, «Выход» очень быстро развивался, вел бурную рыночную экспансию. В период расцвета у него было 6 адресов в родном Новосибирске, сейчас осталось два. А желтая майка лидера, судя по количеству открытых локаций, теперь принадлежит Wasteland Quest&Games.

— Для нас самих это отчасти сюрприз, — говорит Ален Гарсия, директор Wasteland Quest&Games. — Стать гигантом — отнюдь не было нашей самоцелью. Проект начинался в Академгородке, но волею судьбы мы оказались сейчас в центре Новосибирска. Начинали мы с двух-трех квестов. Первым проектом была франшиза барнаульского квеста «Взаперти», открывшаяся в Академгородке с локацией «Шерлок». Тогда, с учетом франшизы, мы вложили в бизнес около полумиллиона рублей. Минусом старта в Академгородке была дорогая аренда. Но на это сетуют практически все, кто там работает, о каком бы бизнесе речь ни шла. Как бы то ни было, у нас сейчас 18 локаций вместе с версиями — самое большое число для Новосибирска. И метражные рекорды по конкретным квестам. Например, наша «Мафия» — один из самых больших квестов города — около 100 квадратных метров во всех своих локациях. А «Шерлок», с которого мы начинали в Академгородке, — до сих пор в обойме, это наш долгожитель.

На втором месте в регионе компания «Этажи» — у них 11 квестов.

Три-четыре года — период структурирования рынка. За этот период многие игроки покинули рыночное поле, остались именно истинные лидеры.

— Примерно половина игроков с рынка ушла, — констатирует Ален Гарсия. — Это были либо некачественные операторы, либо продукт уровня «на грани», либо квесты, чей концепт просто «не зашел» здесь и сейчас. Многие уходят с рынка с простым аргументом «Надоело». Кто-то уезжает на Гоа или дауншифтит как-нибудь иначе, кто-то уходит в другой бизнес.

Говоря об уровне и сроках доходности бизнеса на квестах, Ален Гарсия условными хронорамками называет пятилетку:

— Мы работаем три года и пока бизнес не отбился. Думаю, нужно лет пять. Форсировать ценовой вопрос мы не можем, поскольку платежеспособность населения не растет, а даже убывает. Потому цены наши — это практически константа, с самыми незначительными отличиями от периода квест-бума 2014-2015-х годов. Например, 2500 рублей — в будний день с командой от 2 до 4 человек, 3000 рублей в выходной день для команды от 2 до 4 человек. Сверх 4 человек — по 500 рублей за человека. Чек удлиняем доставками от партнеров: пицца, бургеры, суши. То, чему не нужна наша собственная кухня. Пробовали удлинять чек сувенирами и игрушками с персонажно-сюжетной атрибутикой, но это линейной практикой не стало. «Мерчага» хорошо срабатывает в кинопрокатной индустрии, а у нас чек эффективнее удлиняют съедобные товары, которыми игроки заедают свой адреналиновый выброс. У детей эта тема заходит на ура.

К слову, именно внимание к детской аудитории Ален Гарсия считает тонизирующей пилюлей для квест-бизнеса как такового:

— Адаптация для детей хорошо сработала. Покупательская способность взрослых весьма вялая, если речь идет о себе самом. Доля расчетов по дебетовым картам все ниже, доля расчетов кредитками — все больше. Люди живут в долг и неохотно тратятся на удовольствия, на «несерьезные» вещи. А на детские удовольствия люди готовы тратиться. Детский день рождения — это, как говорится, святое. В общем, стало меньше взрослых команд, но существенно выросла доля команд детских. Помогла большая зона ожидания — там можно и именинную вечеринку устроить и «выдохнуть» после адреналинового взвода. Для детей это очень важно — снять игровую взвинченность перед возвращением в повседневность.

Выраженная сезонность в этом бизнесе есть. Лето — несезон. В это время много досуговых альтернатив.

— Но конкретно это лето неплохое — погода очень помогла, — уточняет Ален Гарсия. Так что сейчас мы работаем практически в штатном режиме.

Щербинки и изюминки продукта

Расходных материалов в квест-бизнесе не так много, как, например, в бьюти-индустрии. У хоррор-квестов, пожалуй, самая насыщенная матчасть — сложный ролевой грим аниматоров, обилие бутафории (от статичных муляжей и доработанных магазинных манекенов до уникальных творений аниматроники, делающих честь любой киностудии).

Впрочем, квесты со сложной аниматроникой есть далеко не у всех, потому более значимы не траты на покупку киберчудовищ, а скучно-рутинные расходы на обновление более простого реквизита. Особенно реквизита контактного, который быстро амортизируется от взаимодействия с игроками.

— В правилах тщательно обговаривается разумное отношение к реквизиту — подчеркивает Ален Гарсия. — Чтобы его не ломали, слишком вжившись в сюжет или «ради прикола». Потому мы в принципе не пускаем сюда людей в состоянии зыбкой реальности — в наркотическом или алкогольном опьянении. А детям «на берегу» объясняем, что все понарошку, что не надо крушить локацию, чтобы сбежать от страшного персонажа. Бывало, что игру приходилось останавливать после трех предупреждений и выводить особо бурных участников. Деньги в таких случаях, естественно, не возвращаются. У человека навеселе другая моторика, другой уровень внимания и вовлеченности. Локации находятся в постоянном мониторинге — чтобы прервать игру, если она пошла «не туда». С детьми младше 13 лет в локацию всегда идет аниматор. В некоторых локациях при детском прогоне изымаются элементы, которые по возрасту не положены. Например, в детской версии «Мафии» сведен к минимуму бутлегерский контент. И все этически структурировано, без морального релятивизма. Взаимная условность добра и зла — это во взрослом постмодерне допустимо и занятно, а для детей — только здоровая этическая конкретика. То есть играть можно только за положительного персонажа, как бы ни хотелось побыть харизматичным плохишом. И камеры всегда в режиме записи — чтобы была доказательная база для конфликтных случаев. Особенно с детьми это значимо. Есть же чудная «яжмамская» фраза «Это же дети, они всегда все ломают».

Там, где приключения, там, разумеется, есть и риск как побочный продукт. Впрочем, ответственные операторы квест-индустрии стремятся обнулить эту логическую связку. Компрометирующей стороной формата тут были амбициозные, но неумелые новички, пытавшиеся «хайпануть» на адреналиновом голоде публики.

— За несколько лет в целом по СНГ было пять травматичных случаев, — вспоминает Ален Гарсия. — Все они имели большой медийный резонанс и весьма помешали серьезным участникам рынка. Особенно сомнительный вариант — квесты в заброшенных зданиях. Если локация квеста в заброшке, если перед игрой не проводят инструктаж, это должно насторожить сразу. Такой квест — он как гусарская рулетка. Я категорически против квестов в заброшках — это непрогнозируемое, неуправляемое пространство. В целом же, к настоящему времени совсем уж некачественные квесты себя изжили — можно сказать, их задушил собственный репутационный шлейф. С конца 2018-го квесты включили в официальный реестр развлечений. Теперь они проверяются психологами, органами пожарного надзора. И многие этот фильтр не прошли.

Дух и материя бизнеса

Сам формат квеста пришел с Запада, но это как раз тот случай, когда российское осмысление, российская версия оказалась круче, пассионарнее и насыщеннее оригинала. В России квестов в десять раз больше, чем в Европе. В европейских квестах задания очень простые — чтобы не вызвать обвинений в интеллектуальном расизме. В итоге квест, номинально обозначенный одним часом, проходится за час. Потому гурманы этого досуга с таким удовольствием едут в Россию — тут интеллектуальный расизм еще не стал общественным пугалом.

— Новосибирск очень популярен у любителей квестов, — отмечает Ален Гарсия. — Приезжают игроки из дальнего и ближнего зарубежья. Были поляки, немцы, китайцы. Был и экзотичный гость — швейцарец, приехавший на квест в одиночку. Экзотично именно это, а не швейцарское гражданство. Квест предполагает как минимум двух участников, а обобщенно — это именно командная игра. Очень эффективная в практике тимбилдинга. Швейцарец впервые оказался в России в прошлом году — на футбольном чемпионате. Посетил квест и «залип» на этой теме. У нас в команде есть люди, владеющие китайским, английским, французским. И мы на деле поняли, насколько это важная кадровая позиция, реально нужная. Кстати, кадровой текучки практически нет — с нами работают люди, которые этим делом страстно увлечены. Бизнес на квестах нельзя назвать суперприбыльным, заработная плата невелика. Но привлекает мобильность графика. Потому у нас охотно работают студенты творческих вузов.

По мнению Алена Гарсии, причастность сотрудника к творческой профессии (где бы она ни была обозначена — еще в студенческом билете или уже в трудовой книжке) — это ценный кадровый аспект, делающий продукт более аппетитным и конкурентным:

— Весьма значим артистизм оператора, направляющего игру, атмосферность его работы. У многих компаний роль оператора — сугубо нейтральное ведение процесса. «Пойдите туда, возьмите то-то» — такой сугубо формальный «голос за кадром», ничего не добавляющий к ауре сюжета. Придать работе атмосферность — это была именно идея нашего оператора Даниила. Идея, которую мы встретили одобрительно. И, как выяснилось, не зря. Свои наработки Даниил использует и в другом проекте — у него собственное агентство по выездным мероприятиям, работающее под нашим брендом — такая вот конвергенция.

Жанры и их поклонники

Жанровая иерархия квестов в общих чертах совпадает с жанровой структурой приключенческой литературы: есть квесты-детективы, требующие активировать детальность восприятия и навыки дедукции, есть мистические квесты, рассчитанные на гурманов утонченной тревоги, есть хоррор-квесты — для тех, кому страха хочется не в десертной дозировке, а чтоб полной чашей. Чтоб ложка стояла. Бум страшных квестов вспыхнул после интеллектуальных, но довольно быстро отгорел. По наблюдению самих участников бизнеса, чем младше публика, тем радостнее выбор в пользу «пугалок». А взрослым импонируют квесты интеллектуальные.

— Мы игрокам без опыта советуем начинать с непугающих квестов, — подчеркивает Ален Гарсия. — Есть стереотип, что все квесты — это «пугалки», это обязательный «Бу-эффект». Между тем начался формат не с хорроров, а с интеллектуальных квестов на логику и эрудицию.

Именно разница приоритетов — интеллектуальный азарт или жажда «вкусного» испуга — делит аудиторию практически поровну. Одни квестоманы любят интеллектуальную игру, а другие — витамин страха. Идеал для участника рынка — угодить им всем. Но на то он и идеал, чтобы быть недостижимым.

— Сейчас у нас два десятка сюжетных локаций по четырем адресам, — очерчивает ареал тем Ален Гарсия. — На Восходе, на Некрасова, на Ольги Жилиной и на Галущака. На Галущака — квесты самой большой площади, вроде «Мафии». Часть квестов мы выкупали у других компаний и перестраивали, добавляли контент. На одном адресе у нас два мистических квеста, на другом — мистика и приключения. Недавно появился юмористический квест «Деревня дураков» — по мотивам культового буфф-сериала. Да, сериал комедийный, абсурдистский. Но при этом его сюжетная вселенная достаточно проработана, полна деталей. Именно миры с хорошей детализацией можно превратить в квест. «Оквестить» можно далеко не любой популярный сюжет. Иногда популярность — отдельно, квест-потенциал — отдельно. И вместе им не сойтись. Упора на страшные квесты у нас нет. Нам было важно мотивировать людей на семейное посещение. Потому практически для каждого квеста у нас есть кидс-версия — детская адаптация. К слову, потребительское поведение детей другое. Взрослые ориентированы на ротацию сюжетов: «Это приключение я уже пережил, давайте новое». А ребенок через некоторое время с удовольствием возвращается к однажды прожитой истории, дабы пройти ее с новыми навыками и умениями. И с не меньшим удовольствием, чем в первый раз. Это сродни детской манере многократно переслушивать сказки — ребенок каждый раз видит в сказочном мире новые оттенки, потому что его «я» подросло и обновилось. К слову, дети более позитивно воспринимают детские адаптации взрослых квестов, нежели квесты «специально детские». Дети любят серьезное отношение к себе и не любят модальность «у-тю-тю». Дети любят, чтоб все «как у больших». Но если пустить детей в неформатированный взрослый квест, они с ним не справятся в принципе. Эти миры нужно все равно адаптировать под детский менталитет, под детскую психосоматику.

Эффект новизны

Среднее время прохождения квеста — 45-70 минут. Значительный выход за рамки часа — уже нежелательный форс-мажор, комкающий расписанный график. Да, квест — это сервис со скрупулезной логистикой и тайм-менеджментом. Приключения — продукт выверенный и порционный. Рекорд прохождения квестов — 30 минут. В 30 минут гордо укладываются представители специфического сообщества — квестоманы. Для них прохождение квестов — отчасти даже уже и не хобби, а образ жизни. В активе у каждого из них — по 150-300 квестов, пройденных в разных городах России и мира. Подобно странствующим гурманам, охотящимся на деликатесы, они объезжают мир в поисках чего-нибудь новенького, максимально замороченного и бодрящего. Манера игры квестоманов другая — они зачастую просто активируют свой нажитый игровой опыт, практически абстрагируясь от атмосферы и даже от фабулы. Это и «прокачанный скилл», и форма пресыщения. Как правило, на следующей стадии такой квестоман выбывает из сообщества — или отправляется искать другие формы адреналинового подогрева, или сам пытается затеять квест-бизнес. На том основании, что уже все знает о нем изнутри.

В принципе, квест по определению удовольствие одноразовое — повторить его, конечно, можно сколь угодно раз, но эмоциональный эффект приключения с каждым очередным повтором будет убывать. Впрочем, «возвращенцы» тоже случаются: бывает, что команда честолюбиво захотела пройти квест вовсе без подсказок, но в отведенный по брони час не уложилась. И порешили закончить на половине истории, чтобы пройти до конца уже в следующий раз.

— Мы предпочитаем, чтобы не было недоигранных квестов, квестов, оборванных по формальному хронометражу, — подчеркивает Ален Гарсия. — Самый длительный квест у нас шел полтора часа. Но тогда ситуация это позволяла — тогда не был забронирован следующий сеанс, и мы пошли на такой сюжетный перфекционизм. Чтобы приключение было прожито до конца, чтобы весь сюжет был пройден.

В хоррор-квестах работа персонала наиболее насыщенна — «Бу-эффект» тут создается всеми мыслимыми силами. Аниматоры должны артистически выложиться на полную, стараясь при этом и клиента не напугать до клинических последствий, и себя уберечь от издержек ремесла. Например, чтобы игрок, слишком погрузившийся в альтернативную реальность, не победил бы атакующее его чудовище «взаправду».

Емкость квеста — до 10-15 человек. Количество участников на скорость прохождения не влияет — часто большая команда проходит медленнее, поскольку возникает суматоха, разнобой мнений. Самое слаженное число — это тройка-пятерка участников.

— Напихать в локацию 20-30 человек — это значит убить всю атмосферу, — рассуждает Ален Гарсия. — Кто-то из этой толпы даже не будет задействован в сюжете. И, следовательно, не получит ни игрового удовольствия, ни атмосферного драйва. К тому же надо вписываться и количественную логику самого сюжета. И уровня hardcore у нас принципиально нет. Есть люди, желающие «жести», но мы таким отказываем. Год-полтора назад спрос на хард-уровень был повсеместным. Но это очень большая ответственность и большие риски. Мы делаем то, что отработано безупречно и не является этически спорным.

Рекламные потребности и приоритеты квест-бизнеса достаточно самобытны.

— Реклама работает в тех местах, где можно заинтересовать родителей, — объясняет специфику Ален Гарсия. — Сначала мы «как все» пытались рекламироваться в метро, но результативность оказалась близка к нулевой — по метрополитеновской рекламе пришла одна (!!!) команда. Эффективнее онлайновая засветка — соцсети и контекстная таргетированная реклама.

Коллегиальную среду своего бизнеса Ален Гарсия характеризует как этичную и дружелюбную, лишенную атмосферы «заклятой дружбы», типичной для прочих отраслей:

 — Коллегиальное сообщество мирное, друг друга грязью никто не поливает. Поскольку продукт у нас однократного потребления, предсказуемо, что наши нынешние гости и к нашим коллегам потом пойдут. А другие от коллег, напротив, придут к нам. Можно сказать, наш соперник — это не соседи по рынку, а время, дух эпохи. Квест — сервис, который постоянно нуждается в актуализации в силу своей естественной специфики. Периодически мы обновляем скрипты квестов — добавляем новые задания, трансформируем локации. Инновационный темп в этой отрасли очень плотный — по принципу «Будь максимально интересным или уйди с дороги». И уж точно, что сейчас квесты — это бизнес-ниша, куда не стоит лезть без опыта. Время «нулевых» дебютантов тут прошло.

16+

Фото: базовое – автора, в тексте – сайта и из группы Wasteland Quest&Games Вконтакте