— Надежда, уже через неделю в Новосибирской области завершается агиткампания. Что, по ее предварительным итогам, можете сказать о новых избирательных технологиях?

— Если под технологиями подразумевать механизмы, которые могут облегчить коммуникацию с избирателями, то кандидаты ими пользуются — это и сайты, и соцсети, и чаты, и мессенджеры.

Если говорить о политических технологиях, то в рамках текущей кампании ничего принципиально нового нет. Но я бы обратила внимание на такие политические проекты, как новые партии — «За правду!» и «Новые люди», создание которых в какой-то мере является примером реализации политических технологий. Многие эксперты заявляют, что новые партии ориентированы на электорат Навального. Но я бы говорила о более широкой задаче, поставленной перед ними. Считаю, что они не являются дублерами или спойлерами, их задача — работать на «серую зону», а не на узкий электорат «навальнистов». У нас примерно 30% активных избирателей, все остальные по разным причинам находятся за пределами политического поля. Настолько большая «серая зона» — это всегда риск, потому что мы не знаем, кто в нее входит, почему потенциальный избиратель там оказался и как он себя проявит в тех или иных условиях при изменении политконъюнктуры. Интересно посмотреть, как отреагируют на появление этих политических проектов те избиратели, кто ранее на выборы не ходил.

— Поскольку вы затронули электорат Навального, то не могу не спросить еще об одной новой политической силе — коалиции «Новосибирск 2020». Насколько активно она себя проявила? Каковы их перспективы в текущей кампании, равно как и у упомянутых ранее новых партий?

— Здесь, скорее всего, результат будет невысокий. Ресурсов у данного объединения немного, и, конечно же, сильно помешали ограничительные меры в связи с эпидемиологической ситуацией в регионе. Но в данном контексте гораздо важнее те принципы работы, которых коалиция придерживается. Она изначально заявила о том, что поддержит тех, кто будет наиболее перспективным кандидатом-конкурентом правящим партиям — КПРФ и «Единой России». То есть если появится кандидат, который будет сильнее, чем тот, кого поддерживала коалиция, то коалиция порекомендует проголосовать за того, кто сильнее. Кандидат, решивший сотрудничать с коалицией «Новосибирск 2020», понимает, что сотрудничество, скорее всего, будет временным — коалиция не закладывает долгосрочный фундамент сотрудничества с кандидатами, политическими силами и т.д. Это очень шаткая позиция, как и сама идея противодействия ради противодействия.

Что касается партии «Новые люди», результаты будут невысокими. В горсовет кандидатов от партии осталось совсем мало. Значительному числу кандидатов было отказано в регистрации, часть «снялась» сама. Подобная ситуация сложилась и с партией «За правду!».

Но они по большому счету и не ставят задачей получить огромное количество мандатов, им важно заявить о себе. Думаю, что во многом они нацелены на будущий политический цикл — на выборы в Государственную Думу, поэтому стратегической задачей на сегодня для них является прохождение в заксобрание региона.

В случае избрания кого-то из кандидатов от этих партий их работа в составе депкорпуса будет, прежде всего, зависеть от того, кто именно пройдет и насколько они будут готовы к компромиссам. В принципе, какими бы революционными лозунгами партии ни пользовались, прагматика региональной повестки будет ставить конкретные задачи. Если эти партии станут стремиться остаться в региональном политическом поле дольше, им придется научиться договариваться. Новые партии пока действуют в логике сложившейся системы. Да и сами эти партии, скорее, системные, а не оппозиционные. В этой связи представляет интерес последнее интервью с лидером партии «Новые люди» Нечаевым, во многом отражающее его политическую позицию, где он говорит о том, что Путин ему импонирует в качестве лидера, что голосовал за него на выборах, что открытый гражданский протест — это не всегда хорошо. Если говорить в целом, новые партии — это не какие-то революционные объединения, которые будут ломать политический ландшафт. Скорее всего, пока они будут достаточно системны.

— Еще одним новшеством нынешней кампании стало трехдневное голосование. Как, на ваш взгляд, оно скажется на явке? Вообще, какая по явке складывается тенденция — ее наращивают или «сушат»?

— Многие регионалы относятся отрицательно к подобному новшеству, что неудивительно: больше срок — больше непредсказуемости, больше возможностей для фальсификации, меньше возможностей у наблюдателей для контроля. Более того, на предстоящих выборах предусмотрено надомное голосование в течение трех дней, досрочное голосование в помещениях избирательных комиссий со 2 по 10 сентября, и к тому же еще добавляется уличное досрочное голосование с 11 по 12 сентября. В целом, процедура голосования в таких условиях становится более непрозрачной и подверженной манипуляциям. При этом увеличенные сроки для голосования, видимо, никак не скажутся на реальной явке. Кроме того, напомню, что мы привыкли наблюдать, когда системные партии «сушат» явку. Ранее им была комфортнее именно невысокая явка, в условиях которой главное — привести ядерный электорат на избирательные участки. В современных условиях «сушить» явку невыгодно уже никому. Риски дальнейшего роста «серой зоны» гораздо серьезнее, чем результаты, которые можем получить при более высокой явке.

— Вы уже неоднократно упоминали так называемую «серую зону» — неактивных избирателей. Кому-то из участников текущей кампании в нее удалось проникнуть?

— Это станет понятно по результатам выборов. Новые партии работают над неохваченным электоратом. К примеру, «Новые люди» активно занимаются привлечением молодежи. Она слабо охвачена системными партиями и «партией власти» в том числе. «Новые люди», подбирая подходы к данной группе, предлагают ей фактически прямое участие в политических процессах региона. Так, партия выдвигает немало студентов на выборах в горсовет. Подход, конечно, спорный, но стратегия показательна, даже несмотря на то, что большая часть выдвинутых кандидатов не была зарегистрирована. Помимо молодежи, работа направлена на людей новых профессий — блогеры, коучи, бизнес-тренеры, а также на представителей творческих профессий. С ними не все партии за время своего существования на политическом олимпе научились работать. Это неудивительно, поскольку для такого взаимодействия от партий требуется серьезная трансформация — не все к этому готовы. Это очень сложный и не во всех случаях возможный процесс.

Поэтому абсолютно естественно, что «неохваченный» электорат хотят заполучить партии-новички.

Агитационный материал новых партий также говорит сам за себя. У партии «Новые люди» очень яркая рекламная составляющая — выбран бирюзовый цвет — агитационный материал трудно не заметить. Охват тоже внушительный: использованы баннеры, билборды, сити-формат, оклейка общественного транспорта, при этом охвачен не только город, но и область.

У партии «За правду!» тоже яркая и необычная агитация. Очевидно, что партия отошла от традиционных цветов и способов подачи информации. Такая реклама говорит о том, что партия ориентирована на людей молодых, творческих, менее консервативных, не связывающих себя с традиционными партиями. В целом, они ориентируются на достаточно широкую и разноплановую публику. Часть экспертов говорит, что партию «За правду!» можно классифицировать как спойлеров «Родины». Но сама «Родина» проявляет себя недостаточно активно. Скорее всего, данная партия-новичок частично захватывает электорат ЛДПР. В пользу этого свидетельствуют подбор персоналий, броское программное содержание.

— А что можно сказать о системных партиях, в частности «Единой России» и КПРФ? Насколько они себя корректно ведут в плане использования админресурса?

— Зависит от того, что мы в этот админресурс включаем. Например, КПРФ и «Единая Россия» уже поделили сферы влияния в Новосибирске и Новосибирской области — схема отработана. Там, где округ входит в сферу интересов КПРФ, выставили заведомо слабого единоросса, и наоборот. Это нормальное течение политического процесса в Новосибирске. Договоренности о разделе сфер влияния присутствуют в любой политической системе: региональная политическая элита всегда будет минимизировать риски, использовать доступный капитал, заключать негласные пакты. Тем не менее важно учесть, насколько в рамках данных договоренностей соблюдаются интересы избирателей.

Еще один пример админресурса — отказ в регистрации кандидатов. Но необходимо сделать оговорку: наше законодательство настолько строго к кандидату, что при желании отказать в регистрации можно любому участнику. Поэтому, как правило, все отказы происходят по законным основаниям. При этом механизмов, чтобы оспорить это решение, практически нет.

— А если рассматривать админресурс в плане влияния «партий власти» на подотчетный электорат, тех же бюджетников?

— Подобное всегда имеет место. Свой ядерный электорат никто не упустит и не уступит. Но поскольку «Единая Россия» работает с бюджетниками, то закономерно будет пользоваться их лояльностью, постарается привести их к избирательным урнам. Актуальной в связи с этим стала проблема поиска механизма, который в большей степени будет гарантировать участие сторонников в выборах. Традиционные способы информирования о предстоящих выборах — листовки, встречи, рассылка материалов и т.д. — обладают определенными недостатками. Нет гарантии, что человек, которому дали в руки буклет, заинтересуется содержащейся в нем информацией или что листовка, которую бросили в ящик, вообще будет прочитана. «Единая Россия» нашла решение в виде рассылки сообщений своим сторонникам через мессенджеры, соцсети и электронную почту, призывая их проголосовать за своих кандидатов на выборах.

Сохраняется очень высокая вероятность того, что рассылка будет осуществляться не только по базам сторонников, а по базам всех жителей региона. Насколько эта инициатива корректна с точки зрения защиты персональных данных — это, конечно, большой вопрос.

— Какие еще факты нарушения закона участниками избирательной кампании-2020 можно было наблюдать?

— Листовки срывали, кубы ломали, агитматериалы портили, «кусались», авторское право нарушали, ложные доносы подавали, оклеивали «агиткой» конкурентов подъезды — в общем, полный «классический» набор. Но хотелось бы отметить, что все это было сработано очень грубо и мелко, никаких новых, более тонких «грязных», «серых», «черных» технологий не продемонстрировано.

— Можно ли сейчас назвать территории, на которых ситуация выглядит наиболее интригующей, наиболее непредсказуемой?

— Нет. Дело в том, что все они выверенные. Сказать, что произойдет что-то сверхъестественное, что поменяется весь расклад, нельзя. Возможны отклонения от сценария, но вряд ли они приведут к существенным изменениям. Понятно, что оппоненты подают иски, снимают кандидатов, хотя тех, кого хотели, уже давно сняли. Поэтому ничего нового не произойдет, за исключением небольшого шанса новых партий провести нескольких своих кандидатов. С другой стороны, на некоторых округах кандидаты бьются очень агрессивно. Я не припомню, чтобы столько скандалов было на предыдущих выборах. Были, конечно, трения, но не в таком объеме. Зачастую непонятно, кто на самом деле виноват. Видим случаи, где тот, кто подал жалобу, сам и спровоцировал скандал. С политической культурой наших кандидатов что-то происходит, они так бьются, что становится не по себе. Да, агрессивная кампания. Появилась небольшая лазейка, возможность побороться, вот и используем все силы и приемы — не всегда правильно, не всегда законно.

— Как это отразится на заинтересованности избирателе и их активности?

— Не думаю, что их это сильно заинтересует или сподвигнет прийти на выборы. Как правило, на выборах региональных парламентов и городских советов явка ниже, чем на «персональных» выборах — мэра, губернатора, где мы видим конкретного человека, лидера. На такие выборы идут активнее. В восприятии населения региональный парламент на политическую ситуацию влияет слабо — так зачем время тратить? В глазах избирателей у губернатора и мэра политического веса больше, чем у заксобрания и горсовета. Поэтому я не думаю, что текущая ситуация сильно скажется на активности избирателей, привыкших видеть вертикально-интегрированную систему управления, где законодательные органы носят характер большей частью консультативный. Чтобы произошли какие-то улучшения, нужно менять политический вес законодательного органа в системе, работать над уровнем ответственности и эффективности деятельности депутатов. Также существует огромная пропасть недоверия между депутатами и избирателями. Депутаты воспринимаются как люди, которые «рвутся» во власть не для того, чтобы решить проблемы города, региона, а для улучшения собственного материального положения. И, конечно же, население не верит в процедуру выборов, и с каждым годом это недоверие только усиливается.

— То есть можно предположить, что активность останется на уровне 2015 года?

— Плюс-минус. Возможно, чуть выше, все-таки новые игроки появились.

— Подытоживая сказанное, правильно ли я понимаю, что если увидим новые политические силы в заксобрании и горсовете, то это будут единичные случаи?

— Да. Но, во-первых, новые силы допустили на выборы точечно. Во-вторых, нельзя сказать, что население видит в появившихся силах надежную альтернативу. В-третьих, политическая система сложилась, ее правил придерживаются. Но политическое поле меняется — это неизбежность. Данная кампания — это, прежде всего, тест перед выборами в Госдуму и проверка того, как изменилось политическое поле, насколько радикализирован избиратель. Необходимо учесть, что это первые избирательные кампании после принятия поправок к Конституции, введения ограничений, связанных с эпидемиологической обстановкой, отмены списков при формировании горсовета, утверждения новых границ избирательных округов. Конечно же, все эти факторы оказывают влияние, и мы видим, что определенные процессы проявились: новые игроки, работа с «серой» зоной, колебания в балансе сил, нарастание протеста, но это какой-то скрытый, внутренний очень протест. Настроение у населения нельзя назвать позитивным — колебания курса, последствия простоя производства и бизнеса в результате ограничительных мер (в полном объеме мы еще последствия не ощутили), политические скандалы, которые вышли в том числе и на международный уровень. В общем, сталкиваемся с большим количеством «вызовов» — и региональная кампания, и граждане. Поэтому во многом нынешняя кампания станет индикатором возможного дальнейшего развития. В любой электоральной кампании выявляются скрытые риски. Вот и эта кампания покажет, какие политические риски у нас существуют.

Фото предоставлено героем публикации