Биоритмы моды в 2023-м оценивает Марина Брем-Язикова, креативный директор коммуникационного продакшн-агентства oboo.agency, стилист, член Лиги профессиональных имиджмейкеров.

― Марина, каков итог 2023-го для российского fashion-бизнеса?

― Моду можно рассматривать в глобальном и локальном контексте. В локальном понимании Россия и, безусловно, Новосибирск ― достаточно особая среда. В одних проявлениях мы следуем за миром, в других у нас все по-своему. В 2023-м стала сильнее не обособленность российского мира моды, а его самодостаточность. Да, отчасти это навязанная извне ситуация. Но она, как ни удивительно, продуктивна по своим проявлениям. Уход мощных игроков в масс-маркете и люксе ― событие со множеством оттенков. Для одних ― драма. Для других ― шанс. Некоторым российским маркам это обстоятельство позволило совершить рывок. Например, LIME сделал очень яркий прорыв: в 2023-м это одна из самых сильных марок в масс-маркете, его представление в Новосибирске усилилось и улучшилось очень значительно. На мой субъективный взгляд, вещи LIME выше по качеству, чем продукция многих ушедших западных брендов.

Этот тренд развивающийся, он надолго. 2/3 покупателей ресейла (по данным Fact This Fashion) приходят в магазины за чем-то особенным, интересным, несерийным, создать настроение и НЕ за самым дешевым. Для молодого поколения ресейл — это островок выражения своей fashion-индивидуальности. Также, по данным WGSN, в 2024 году больше всего молодежи откликаться будет мода на винтаж, апсайклинг. Четкий ориентир на индивидуальность. Важно иметь свою эстетику и фишки, поэтому в 2024 году брендам придется столкнуться с эффектом «переполненного рынка». Обратите внимание, ведь в ТЦ все места разобраны, все вернулось как бы на круги своя. Почему «как бы»? Розничные цены подросли, уровень покупательской способности все же не вверх пошел, поэтому локальным брендам надо очень потрудиться завоевать индивидуальные сердца и быть на плаву. Отечественными производителями за 2023-й уверенно занят масс-маркет (практически вся его полка!), довольно плотно освоен и тоже уже близок к заполнению сегмент middle up, а вот сектор lux пока осваивается ни шатко, ни валко. В люксовом секторе другие психологические механизмы: людям все равно хочется иметь вещи ЭТИХ марок. Не такие же, а именно ЭТИ. Там очень велика привязанность к имени. Но там не только шлейф легенды. Важно еще и качество детализации. Особая доля ручной работы, особенное качество материалов, малая тиражность. Именно этой тщательности, штучности лично мне не хватает.

Фотограф: Евгения Бурило. Бренд Лоранж

― Есть ли аспекты, о которые наша индустрия моды рискует споткнуться при разбеге?

― Довольно проблемная тема ― производство тканей. Чтобы создать вещь с концептуальным дизайнерским силуэтом, и текстиль нужен столь же вдохновляющий. А дизайнерский текстиль никогда не был сильной стороной нашего легпрома.

Еще одна сложность состоит в том, что мы ― евроазиатская страна-цивилизация, в нас поровну Востока и Запада. И мы в силу этой двойственности любим порой «богачество и роскошество». Северо-западный рационализм форм и оттенков нам бывает скучен и пресен. Но именно от Запада в нас симпатия к тщательной детализации, к функциональности. Прагматизм и влюбчивость в роскошь — это все мы. И то, и это. Российская мода перестала метаться между Востоком и Западом и вполне уже осознала себя ― свою автономность и самоценность. Или находится на пути к осознанию. Ведь «я» у моды не штучное, а собирательное. Каждый бренд с более-менее серьезными планами начал себя осмыслять: кто я, что я, для кого? Например, Игорь Гуляев, приезжавший к нам со своим шоу меховой моды, так и сказал. Мол, наша зима ― объективный форм-фактор. У нас тут мороз -30 – -40 градусов ― если не ежедневное, но вполне заурядное событие. Как можно в -40 носить какой-то пластик ― полимерную имитацию меха? Это и есть та самая локальность. Сибирь и сибирская мода — это абсолютная, безоговорочная обыденность меха.

Речь не о том, что надо убивать животных. Есть, например, альтернативная матчасть меховой моды ― винтажная меховая одежда или реновация меховой одежды. Ее дизайнерское переосмысление и переделка. В Москве уже есть такие бренды/дизайнеры, которые «перезапускают» меховые вещи. И работают они очень круто. Там технологии, которые не дают визуально привкуса секонд-хенда. И этим технологиям в Сибири самое место!

― Диктат трендов ― насколько он сейчас жесткий?

― Понятие «погоня за трендами» изменилось, дефрагментировалось. Раньше оно было очень буквальным. И очень буквально маркировало тебя: если ты тщательно и неотступно следуешь за трендами ― ты супермодный, молодец. И в итоге случился парадокс ― все стали одинаковыми. Произошло, так сказать, самоотрицание моды. Ведь любой модник, становясь ловцом трендов, стремится именно выделиться, показать, что он не в толпе, не в массе, а в обособленном сообществе самых стильных и красивых. И сейчас у моды началась рефлексия. Стало актуальным прислушиваться к собственному состоянию. Стало ценным быть разными. И изменилось в силу этого само восприятие слова «тренд».

С другой стороны, каждое сообщество, например зрители в театре, — это экосистема. И входя в эту экосистему ― выбирая наряд для театра ― человек думает о том, как бы не навредить своим визуальным эгоцентризмом. Такое более тонкое восприятия мира и себя в нем — это и есть нынешнее отношение к понятиям «тренд», «актуальность». Мне кажется, за 3-4 последних года, насыщенных противоречивыми и драматическими событиями, в мире моды вызрел макротренд ― гуманизация, внимание к человечности. Тренды сейчас стали нежесткими, пунктирными. В ситуации широкого выбора это отличный шанс. И да, подчеркну: выбор не просто не стал меньше, он расширяется. Уход некоторых марок лишь создал ИЛЛЮЗИЮ сужения, поскольку уходящие прощались шумно. Исчезла тень гигантов ― и на свет вышло множество молодых, локальных брендов со своей собственной философией, со своим почерком и форм-факторами. И многообразие, думаю, будет нарастать. Подогреваемое опять же глубинным запросом быть разными. Молодые марки сейчас очень старательны ― они ценят шанс, данный им историей.

Фотограф: Евгения Бурило. Бренд Лоранж

― Кажется, слово «тренд» утратило свою чеканность. А как как быть с рекомендуемыми цветами и оттенками?

― По большому счету само понятие «тренд» сменяется понятием «тенденция». Даже в «пантоновских» рекомендациях теперь нет жестко рекомендуемого цвета. Есть вариативность. Несмотря на то, что «Персиковый пух» (Peach Fuzz) ― цвет 2024 года по версии Pantone, на подиуме мы видим много белого, немало черного. Кстати, черный цвет стоит защитить. Черный — это не обязательно печаль, траур и меланхолия. Это еще и цвет бескомпромиссной юности ― цвет уличной молодежной моды. Смысловые нюансы черного теперь берутся не из викторианской культуры траура, а из street wear ― из мира пусть и колючего, бунтарского, но вполне жизнелюбивого. Довольно уверенно обживается и серый цвет. У него своя магия ― он умеет тонально «летать» между жемчугом и металлом до самого серебра. Да, серебро тоже о себе заявило. Вообще, в 2024-м мода будет достаточно увлеченно импровизировать с металлической палитрой. И с условным белым металлом, и с оттенками золота и серебра. Причем серебру и золоту теперь разрешено визуальное взаимодействие ― хотя раньше говорилось, что соседствовать они не должны, что это взаимоисключающие сущности.

Потребность в золотом цвете имеет глубокую психологическую обусловленность. Золото — это один из символов стабильности. Каменный дом и золото ― древние архетипы благополучия. И мир моды эту тягу к стабильности в тревожные времена довольно отчетливо проговаривает на языке материалов, текстур и цветовых оттенков. Черный, серебро, золото, серый ― очень комбинаторные сущности, сочетать их можно интересно.

В актуальной палитре 2024-го будет много и бежевых оттенков. Оттенков из образного ряда «сафари, саванна, глинозем и песок». Коричневый цвет глинистой земли. Да, не столько шоколадный, сколько именно земляной. И в контрасте, в визуальной паре «земля + небо» в 2024-м приходят оттенки небесно-голубого и ультрамарина. Эта гамма ― цветовая метафора духовной гармонии и самоочищения. Глубокий сиреневый соседствует с синим. И градиентно переходит в розовый. Словом, палитра нынешнего подиума теперь огромна. Потому устарела фраза «Этот цвет тебе не идет». Во-первых, подальше от «неидущего» тона найдется тон подходящий. Во-вторых, можно взять любой другой из широкой гаммы.

― В прессе и в блогах иногда попадается лайфхак: не можешь купить актуальную вещь в фирменном исполнении, замени аналогом из сегмента «no name». Насколько такой совет функционален?

― Сегмент no name можно эффективно использовать. Главное ― быть внимательным и осторожным. В изделии уровень сильнее всего выдают качество ткани и качество шва. Если вещь no name воспроизводит узнаваемую люксовую эстетику, но швы ужасны и посадка кривая, обновка точно навредит. А если эти аспекты проработаны нормально, то почему бы и нет?

Фотограф: Павел Романенко

― Раньше моде был не чужд эйджизм, часто игнорировались те, кто остался за возрастным барьером. Как с этим сейчас дело обстоит?

― Отношение к возрасту и телу начало меняться в 2015-м году: было замечено и признано, что тела у нас разные. В 2020-м появились возрастные модели. И ушел девиз «Мода — это для молодых». Люди старше среднего возраста ― не просто кормильцы голубей и няньки внуков. Они в общественной жизни, в кино, в спорте, в театральном искусстве, на подиуме. Но точно не на лавке у подъезда. К тому же срок активной жизни и в биологическом смысле удлинился. Нынешние 50-летние выглядят как 30-летние люди 40-50-х. И 70 лет в 2023-м — это совсем не то же самое, что 70 лет в 1972-м году. Еще одно интересное явление ― оптимизация тела. Когда в спортзал ходят для собственной бодрости, а не ради соответствия стандартам модельной фигуры.

― Известно мнение о том, что самую яркую моду продуцируют трудные времена. В пример, как правило, приводят обе мировых войны. Как у нынешних времен с соотношением «трудность/модная продуктивность»?

― Да, этот феномен известен. Это и инженерная изобретательность портных в военную пору, и эстетский бум в пору послевоенную. Например, нью-лук был нужен, чтобы вернуть женственность. А возврат женственности нужен был для повышения рождаемости, для восполнения демографической убыли. Можно сказать, что все самое крутое в моде появлялось компенсаторно ― как отклик на какую-то проблему. Рывок нашей модной индустрии в 2023-м тоже был обусловленным, он случился как бы вынужденно ― как компенсация убыли зарубежных брендов. Но он случился, интенсивность этого прорыва велика. И процесс еще только в фазе разгона. Думаю, впереди еще много интересного. Разница с 2022-м уже очень радикальная. Да, локальные бренды пока в поисках себя, пока у них немало метаний, спонтанных движений. Но это, пожалуй, издержки молодости. Бренды Москвы и Петербурга все-таки более зрелые, там изначально была более плотная воспитательная среда. Но и наши взрослеют быстро. Хотелось бы, чтобы юниоры моды смотрели на себя и свое творчество не с позиции ребенка, который ждет похвалы за все, а более самокритично ― чтобы учились без обид воспринимать советы и конструктивную критику. И тогда у них точно многое получится ― время дало на это отличный ситуативный шанс.