Ларец с двумя эклерами: Финальный аккорд года в новосибирском театре кукол вышел «многозвучным»

Событийная ценность иранских гастролей театра достаточно очевидна: Персия — одна из родин кукольного театра в его нынешнем понимании (наряду с Италией и Францией). Однако Новосибирский областной театр кукол (НОТЕК) «зафиналил» 2024-й и в своих стенах: в его сценическое пространство вовлекли даже театральный буфет. Теперь там тоже спектакли. Уже два. Парой.

Да, о спектаклях, которые сделали своей сценой и буфет, имеет смысл говорить в парном контексте. Во-первых, они друг другу изначально как брат и сестра – у них общая «мама», режиссер Анастасия Неупокоева. Во-вторых, они друг другу как инь и ян. Как мужское и женское. Да, они не просто «мальчик» и «девочка», они зрелые гендерные сущности. Она и Он — спектакль по прозе Тэффи «Былое и дамы» и спектакль по прозе Михаила Зощенко «Нарочно не придумаешь». Точнее, ординарное слово «спектакль» в обоих случаях получило вариацию-неологизм — «читакль». Потому что «строго по тексту».

Точное следование букве и строке — достоинство, часто переходящее в грех, когда речь заходит об инсценировках литературы — сюжетов, что не для сцены писались, а для обычного чтения. Напечатанное на бумаге в инсценировках зачастую не показывают, а зачитывают — получается этакая аудиокнига, только в театральном зале, с костюмами и декорациями. Зрители от этого часто мучаются — им «многабукаф». Они пришли на действо посмотреть, а им страницами шуршат…

Читакли по Тэффи и Зощенко этого привкуса не дают — вот ведь парадокс-то какой. Это не «чтение со сцены». Это театр в чистом виде.

Впрочем, сцены в ее обычном понимании тут нет, есть пунктирный намек на нее — условная и проницаемая граница между полем действия актеров и залом буфета, где по-свойски рассажены зрители. Да, актеры в таком пространстве на виду: обычных (и ожидаемых в таком театре) пряток за куклу здесь нет.

В традиционном кукольном спектакле актер-кукловод либо не виден вовсе, либо служит зримым компаньоном куклы, но как бы на правах ее помощника — этакого приятеля для вечеринки, которому кукла разрешила побыть с собой рядом.

А в обоих читаклях люди и куклы — в паритете. Во-первых, актеры-кукловоды не прячутся. Во-вторых, бо’льшая часть труппы — это актеры в классическом театральном функционале: без кукол вовсе, самоценно.

Для театра, зовущегося кукольным, такое решение может выглядеть «мозгоразрывным», но именно в Новосибирске публика к нему начинает привыкать. Обкатывается такая эстетика именно на взрослых спектаклях («Ханума», например) или на спектаклях двойной адресации (вроде «Ежика и медвежонка», в равной мере интересного и детям старше десяти, и взрослым, которые старше сорока — да, тем самым, что зависали в смешанных чувствах от «Ежика в тумане»).

В читаклях же актерская эмансипация стала абсолютной. Впрочем, куклы не в обиде: они в этих мирах хозяева и демиурги. В «Былом и дамах» это хрупко-утонченная Надежда Тэффи, будто материализовавшаяся из рекламных постеров Альфонса Мухи, в «Нарочно не придумаешь» — призрачный, будто сотканный из флера сепии и сигаретного дыма Михаил Зощенко. Его куклу оживляет Павел Высоких, практически не прячась. В этом нет нужды — из-за тонкой деталировки и миниатюрности шарнирный Михаил Михайлович выглядит вполне живым и эмпатичным.

Настолько живым, что вовлекшийся зритель постепенно начинает переживать из-за его обильного курения (на эту тему в читакле есть прочувственный дисклеймер). Болтая с тапером (Игорь Цыганков), насвистывая музыкальные хиты тех лет, кукольный Зощенко все «живеет и живеет», превращаясь в демиурга собственного мира — Петрограда-Ленинграда двадцатых, наблюдаемого с саркастической нежностью.

Да, желчный и грустный Зощенко любил свой город и его неидеальных жителей: этим зощенковский юмор зримо отличается от абсурдистской мизантропии его младшего коллеги и земляка Даниила Хармса. Хармс с аэроплана своей фантазии орошал окружающих неприязнью, кристальной как медицинский спирт. А Зощенко хотел их улучшить. Мол, смотрите вы какие! Растите над собой, черт вас порви!

«Бугага! — радостно отвечали современники, не вдумываясь в высоты замысла. — Жжош агнем! Пешы исчо!». «Эх, вы», — сам в себя вздыхал печальный Зощенко. И писал еще…

В демографии этого маленького Ленинграда преобладают гомосапиенсы (за исключением куклы-маппета Муси Веригиной, томной и страстной исполнительницы романсов). Ее биология и вокал — Полина Дмитриева.

С тряпичной дамой с различной степенью куртуазности взаимодействуют живые актеры, олицетворяющие разные социотипы двадцатых: победивший (и офигевший от победы) пролетариат, специалист из сферы тогдашнего хай-тека (целый электрик, а не кот тут вам накашлял!) и пара полуфабрикатов новой — советской — интеллигенции. Довольно диких пока — заготовки же, мы предупреждали!

Эта компактная актерская команда (Андрей Меновщиков, Станислав Поздняков, Максим Бобоедов и Андрей Русс) создала в шкатулке театрального буфета удивительно яркий и многолюдный мир — зрителю легко и увлекательно будет «додумать» этот социум, отделенный от нас почти сотней лет. А еще чуть дальше, в парфюмной дымке ар-нуво, в ретроспективной аркаде — мир предыдущего читакля Анастасии Неупокоевой — женский мини-космос от Тэффи. Они другу — как циферблатные метки одних суток на хронометре столетия. Или на барометре: «Былое и дамы» — предгрозовая истома под тяжелыми лиловыми тучами, «Нарочно не придумаешь» — пронзительная синева после бури и терпкий петрикор.

И вот что удивительно: оба зрелища — без музейности. В дамской части диптиха легко разглядеть все актуалитеты 2020-х: и влюбчивость в «мемных» персон, и манию «успешного успеха», и шопинг-лихорадку (до всяких черных пятниц и маркетплейсов, но столь же сокрушительно по сумме последствий). А гротескные петро-ленинградцы из мужского читакля сейчас не менее гротескно самовыражаются в соцсетях.

В общем, юмор столетней выдержки — отнюдь не скоропорт и не просрочка. Сочные такие эклеры с обильной ассоциативной начинкой. Для буфета, который еще и сцена — самое то!

Ранее редакция сообщала о том, что в качестве культурного досуга новосибирцы выбирают походы на концерты и стендап.