Какие проблемы\вопросы были актуальны для бизнеса в 2016 году, что вышло на первый план и почему?

На первый план

По мнению председателя совета директоров холдинга «Доронинское» (выпускает молочную и мучную продукцию под брендом «Доронинский продуктъ» — ред.) Вадима Паньшина, в прошлом году на первое место по актуальности для бизнеса в АПК вышел вопрос кризиса. При этом бизнесмен подчеркнул, что предыдущего «черного лебедя» 2008 года он не увидел, так как Россию не отрезали от рынков капитала и не было санкций.

— Этот кризис отличается затяжным, ползучим характером и именно поэтому для предпринимателей является одним из самых сложных. Прежде всего, это рост банковских процентов. На момент начала кризиса у нас было немного кредитов, но мы ощутили серьезное повышение ставок в одностороннем порядке. Сейчас, спустя два года, когда банки декларируют снижение стоимости кредитов, когда падает ставка по депозитам, мы добиться пересмотра стоимости кредитов не можем. Я понимал повышение, когда на рынке шел безудержный рост курса доллара, но потом валюта дала «задний ход», а банки его не отыгрывают. По моей информации, в похожей ситуации сегодня оказались многие предприятия и не только в сфере АПК, — констатирует Паньшин. — В кризис банки неохотно дают кредиты: говорить об этом и реально рефинансировать займы — это разные вещи. Плюс кредиторы сегодня неохотно берут в залог скот, земли и сельхозтехнику. Как результат, лично у меня в 2016 году огромное количество времени уходило на беготню по финансовым учреждениям, хотя я мог бы с гораздо большей пользой потратить его на развитие бизнеса.

По его словам, рост стоимости заемных денег привел к удорожанию инвестиционного проекта компании и сейчас главной задачей для холдинга является реализация уже намеченных планов. В 2016 году ОАО «Доронинское» планировало завершить строительство крупного мясокомбината с мощностью переработки 5 тонн в сутки и по убою около 23000 голов КРС в год. В марте 2015 холдинг запустил в Тогучинском районе молокоперерабатывающий завод мощностью 30 тонн в смену.

Валюта дала «задний ход», а банки его не отыгрывают

— Второй очень важный фактор — это общее обнищание населения, которое под давлением экономических обстоятельств вынуждено отказываться от натуральных продуктов в пользу более дешевых фальсификатов. Причем люди понимают, что они берут суррогаты, но на другое у них просто нет денег. Это подкашивает бизнес с другой стороны, — рассуждает Паньшин. — Фальсификат хуже, чем качественная зарубежная продукция, с которой мы конкурировали ранее — она не позволяла цене опускаться ниже экономически обоснованного предела. Сегодня средняя цена при сдаче молока 29 рублей за литр — откуда оно в магазинах по 27 руб?

Управляющий партнер компании «Наша Рыба» Денис Соболев также отмечает, что наиболее актуальными вопросами для бизнеса в 2016 году стали вопросы снижения покупательской способности населения и доступности финансов. По его наблюдению, в прошлый кризис покупатели активно тратили сбережения на первом этапе. В этот раз потребитель занял выжидательную позицию и на начальном этапе резко ограничил собственные затраты, начав анализировать происходящее и оценивать перспективы. Как результат — большинство компаний из сегмента малого и среднего бизнеса столкнулись с проблемой нехватки оборотных средств.

— Снижение покупательской способности привело к сокращению капиталоемкости многих направлений. В нашем сегменте (речная рыба) мы ощутили резкий спад потребления. Дешевле стало купить, например, фабричную курицу. Это привело к тому, что многие розничные точки и переработчики рыбы начали сокращать объем заказов, — рассказывает собеседник Infopro54.

Малый бизнес начал терять поставщиков и сокращать объемы производства

Соболев также говорит о том, что банки ужесточили требования по овердрафтам или предлагают залоговые кредиты под «драконовские» проценты.

— Например, овердрафт нам предложили в размере 20% от оборота, что никоим образом не отвечает нашим потребностям. Другие формы взаимодействия с финансовыми институтами мы даже не рассматриваем. Кредитоваться при условии просрочек по платежам со стороны покупателей нашей продукции не представляется разумным решением, — говорит он.

Предприниматель, основатель предпринимательского клуба «Бизнес-Мама» Алена Котова говорит, что и в ее сегменте на первый план можно смело поставить снижение покупательной способности населения на 30-40%. Снижение было и в прошлом году, но в сравнении с 2015, например, упали продажи на 30% у предприятий розничной торговли. А у производственных предприятий весь год наблюдалось сокращение объёмов производства из-за снижения платёжеспособности потребителей.

— В числе серьёзных проблем для МСП я бы назвала ещё нестабильность законодательной базы, регулирующей функционирование малого и среднего бизнеса. Наблюдается постоянное изменение правил деятельности предприятий и налогообложения и в 2016 году мы увидели достаточно таких изменений. Административные барьеры в виде деятельности органов, выполняющих контрольно-ревизионные функции и проблема доступа к ресурсам, прежде всего информационным и техническим, — перечисляет Котова.

Еще одно последствие кризиса, по словам Дениса Соболева, ухудшение расчетов за поставленный товар. Средний чек в рознице уменьшился, количество живых денег сократилось, рассчитываться вовремя стало сложнее.

— Не получая вовремя запланированные деньги, малый бизнес (как производители, так и перекупщики) начали терять поставщиков и сокращать объемы добычи. Это, в свою очередь, повлекло снижение объема предложений, например, по речной рыбе, — поясняет он.

Помощь или обуза

Вадим Паньшин признается, что у него сложное отношение с господдержкой. Холдинг предприниматель и его партнеры образовывали с нуля, построили ферму, молзавод на собственные средства, претендовали на субсидию в размере 150 млн рублей. Получили 30 млн из них сейчас возвращают 15 млн.

— Мы уже проиграли все суды потому что в 250 областном законе о поддержке животноводства есть пункт в котором говориться, что источником финансирования могут быть средства, полученные от кредитной организации и собственные средства предприятий. Мы поняли это дословно, как прописано в Гражданском кодексе РФ, и привлекали для развития проекта деньги по договору займа от другого предприятия холдинга. По областному закону оказалось, что они не попадают под категорию «собственные средства» и нам предъявили часть субсидии к возврату, — рассказывает бизнесмен.

Получив господдержку, бизнес попадает под прессинг со стороны контролирующих и надзорных органов

При этом он подчеркивает специфику молочного животноводства, при старте и развитии которого в течение 5 лет можно «совсем забыть о прибыли».

Денис Соболев также относит господдержку к разряду «мифических мер».

— Попробовать получить ее можно. Но для этого нужно 80% рабочего времени тратить на подготовку документов до ее получения и подготовку отчетности в процессе ее освоения, — поясняет он. — Есть ощущение, что господдержка разработана и реализовывается для поддержания крупных и очень крупных компаний, обладающих для этого достаточными финансовыми и административными ресурсами. Ни одно малое предприятие не может себе ее позволить.

Предприниматель также напоминает, что получив господдержку, бизнес попадает под прессинг со стороны контролирующих и надзорных органов, что можно отнести к разряду непрогнозируемых рисков. Для того чтобы на это пойти, нужно иметь собственный запас прочности (не только финансовый, но и рыночный), что малому бизнесу даже не снилось.

Алена Котова отмечает, что каждый предприниматель хотя бы раз загорался идеей получить господдержку, но не каждому она показана и доступна. Любая государственная программа поддержки малого бизнеса реализуется с целью стимулировать предпринимательскую активность. Соответственно, бизнес, получивший поддержку, должен ответить пользой государству и обществу в виде новых рабочих мест, решения своей деятельностью определенных проблем, а также пополнения государственной казны налогами. Но программы субсидирования малого бизнеса, как правило, реализуются по приоритетным отраслям: сельское хозяйство, обрабатывающая промышленность, высокотехнологичное производство, IT. Соответственно, предприятиям, которые составляют львиную долю рынка, например, ритейл, просто не попасть в программы поддержки, если на местном уровне или на уровне субъекта нет каких-то специальных проектов для них.

— Дальше можно говорить об эффективности этой поддержки. Кроме того, что некоторые программы поддержки помещают предпринимателя в определённые условия и рамки, в которых нет свободы действий и потенциала к развитию, существует вопрос «а что потом?». А потом мы снова возвращаемся к проблемам бизнеса, которые преследуют его из года в год, в части нестабильности законодательной базы, сложностей в доступе к ресурсам и так далее, — рассуждает эксперт.

Доступность госторгов скорее декларация, чем реальность

Не\ доступные торги

Предприниматели отмечают, что серьезной поддержкой в кризис могли бы стать гостендеры и тендеры крупных корпораций.

— Для нас этот рынок закрыт напрочь. Мы обежали со своими предложениями все медицинские, образовательные, госучреждения области и везде слышали: «спасибо, не нужно». Почему? Помимо молока и мяса заказчик прописывает в объект закупки фасованные орехи и т.д. Как обычное сельхозпредприятие может обеспечить такой ассортимент? Кроме того, в закупках нередко прописываются требования к упаковке, заточенные под конкретного поставщика. Например, 930 граммов по молоку. Не каждый сельхозпереработчик может к этому адаптироваться, так как замена упаковки это миллионные затраты. Вот и получается, что на этот рынок чаще всего заходят фальсификаты, — констатирует Вадим Паньшин.

Денис Соболев также заявляет, что доступность госторгов скорее декларация, чем реальность.

— Победить в гостендере для небольшой компании практически нереально. Да и не так сладок этот «кусок пирога», потому что опять-таки прессинг со стороны контрольных и надзорных органов. Гостендеры идут на понижение цены. При этом наличие в вашем предложении более низкой цены не является гарантией автоматической победы в тендере. Для нас на сегодняшний день участие в гостендерах — потеря времени и ресурсов, — говорит он.

Алена Котова, напротив заявляет, что тендеры стали более доступны для малого бизнеса и она может привести массу подобных успешных примеров.

Все органы власти, выдавливают из бизнеса желание и возможности быть прозрачными

Прозрачность или «тень»

Собеседники Infopro54 отмечают, что на вопрос о том, «что такое прозрачность бизнеса для предпринимателя — залог спокойной работы или головная боль (конкуренты, контролирующие органы….)» — ответить однозначно невозможно.

— Для государства, естественно, это правильный процесс, который позволит наконец-то понять истинное положение дел МСП и, возможно, если быть оптимистом — предложить предпринимателям иные условия для работы, справиться с теневой экономикой, — рассуждает Алена Котова. — Но с точки зрения предпринимателя, конечно, это нагрузка на бизнес. Инфраструктура не подготовлена к тому, чтобы предприниматель чувствовал себя комфортно в условиях прозрачности. Каждая инстанция, буквально все органы власти, выдавливают из бизнеса желание и возможности быть прозрачными. Происходит это из-за непогружённости госорганов в бизнес-процессы, при принудительном заключении бизнеса в рамки. Допустим, введение онлайн-касс… С 1 июля 2017 года можно будет использовать только ККТ нового образца с фискальным накопителем, которая способна передавать данные в ФНС. И если посмотреть все условия этого полезного для государства инструмента, то станет ясно, что для малого бизнеса уже на стадии установки и обслуживания — это головная боль, а на стадии реализации для совсем мелких предпринимателей — убийство, работа ради работы, о прибыли тут речи уже не ведётся.

Прозрачность для бизнеса в нашей стране — это палка о двух концах, соглашается Денис Соболев. Она имеет смысл только в том случае, если все участники процесса работают одинаково прозрачно: все стороны сделки и контролирующие органы.

— Если вы работаете непрозрачно, вы однозначно попадаете под прессинг контролирующих органов. Поэтому выгоднее работать прозрачно, но и гораздо сложнее, — констатирует он.

Где дно?

Денис Соболев считает, что пока экономика и бизнес еще не дошли «до дна кризиса».

— Думаю, к весне ситуация прояснится. Разворот на рынке проявился в сворачивании бизнеса наиболее слабыми игроками, — говорит он.

По мнению Вадима Паньшина, надеяться на «свет в конце тоннеля» можно только в том случае, если в стране произойдут структурные реформы. Для аграриев и сельхозпереработчиков — это, прежде всего, изменение налогового законодательства.

— Я говорю о пресловутом НДС, Сельхозпроизводители освобождены от его уплаты, а сельхозпереработчики — нет. В итоге налог в полном объеме ложится на плечи вторых участников рынка, причем для переработки — это налог с оборота. То есть, на всю продукцию, которую ты закупаешь у сельхозпроизводителя, ты должен заплатить 10% налога. Невероятная сумма! Я ни в одной стране мира такого не нашел! — возмущается бизнесмен.

Дно кризиса — это когда начинаешь работать в минус и в итоге закрываешься

По его словам, с одной стороны, предприниматели закладывают этот налог в стоимость покупки, что бьет по кошельку потребителя. С другой, это «вкусное» поле для работы фирм-однодневок, которые выступают посредниками за премию в 10%. Такой расклад очень нервирует переработчиков.

Алена Котова приводит слова коллеги, владельца розничной торговой сети: «Дно кризиса — это когда начинаешь работать в минус и в итоге закрываешься».

— Я вообще не считаю, что то, что сейчас происходит с рынком и экономикой в целом — это кризис. Я бы назвала это некой новой экономической реальностью. Как во взаимодействии на внутреннем рынке, так и на внешнем, — рассуждает Алена Котова. —Например, из-за нестабильности валюты некоторые иностранные поставщики перешли от партнёрства в рассрочку к полной предоплате. Это не означает изоляцию российского рынка, это логичное изменение модели поведения между контрагентами в новых условиях. И нужно понимать, что никакого резкого подъёма или разворота не будет, мы уже не вернёмся в то инфраструктурное состояние, в котором находились 2-3 года назад. И это совершенно нормально и даже хорошо, и поэтому сегодняшние процессы называть кризисом не совсем корректно.

Хуже не будет?

Алена Котова уверена, что «ощутимо хуже уже не будет» и нужно приспосабливаться к реалиям, запускать процессы реструктуризации в компании, оптимизировать. В новых условиях необходимы изменения политики компаний, если они не хотят заводить себя в зону нестабильности. И любой разворот — это исключительно внутренняя работа предприятий.

— Объективно банки сейчас разрабатывают массу специальных продуктов для разных групп предпринимателей. Например, есть банковские продукты для женщин-предпринимателей, есть различные условия по ставкам и совместные проекты с залоговыми организациями, которые могут выступить поручителями для предпринимателей. В целом широта выбора взаимодействия с банком для предпринимателя сейчас визуально выглядит привлекательно и доступно, — перечисляет Алена Котова.

Слабые останутся на обочине истории — это тоже нормальный процесс, естественный отбор

Впрочем она оговаривается, что это видение основано только на опыте коллег, так как сама не пользовалась услугами банков.

— Кто-то говорит, что банки стали более лояльны. У кого-то возникали большие сложности в получении заёмных средств, так как банки проводят оценку залогового имущества чаще не в пользу заёмщика, уменьшая стоимость активов вдвое, а то и втрое. Кто-то сетует на то, что совсем мелким предприятиям дают очень маленькие суммы, которые не решают задачи. Мне в этом смысле пока проще работать с инвесторами, —поясняет Котова.

Вадим Паньшин пока настроен пессимистично и заявляет, что в нынешней ситуации не видит смысла для расширения бизнеса.

— Перед новым годом я встречался с одним из мелкооптовых покупателей нашего мяса, который работает на этом рынке в Новосибирске и Кемерово уже 15 лет. Он рассказал, что впервые столкнулся с ситуацией, когда ему пришлось уговаривать продавцов брать у него товар на реализацию. Цены на мясо были ниже, чем в конце 2015 года, а спрос при этом упал в два раза. На рынке серьезные проблемы и с продажей молочной продукции, — рассуждает Вадим Паньшин.

По его словам, инвестиции должны быть прибыльней банковских вкладов, в противном случае, бизнес будет размещать средства на счетах, так как проценты будут позволять зарабатывать больше, чем вложения в инвестиционные проекты, и с гораздо меньшими рисками.

Алена Котова, напротив, заявляет, что сейчас самое время для расширения бизнеса и освоения новых рынков, отмечая, что любые новые экономические условия — это возможность развития.

— Вообще, смысл стремиться к расширению и росту есть всегда. Особенно, если на базе своего предприятия реализовывать проекты спин-оффы. Если одна ниша проседает, то другая на подъёме. Есть сезонность, есть периодичность, цикличность процессов и дополнительные ниши уравновешивают бизнес. Опять же, в периоды подвижности экономических процессов, сильные всегда найдут ресурс, чтобы не только выжить, но и развиться. Слабые же останутся на обочине истории. И это тоже нормальный процесс, естественный отбор. Это как раз о том, что любой исход вашего дела — это ваш личный вклад и ответственность, — заявляет предпринимательница.

Если рассматривать под расширением бизнеса увеличение своей рыночной доли, то смысл в этом есть всегда, когда появляется такая возможность, соглашается Денис Соболев.

— Сейчас для этого хорошие условия. Слабые игроки уходят с рынка. Сильные —закрепляются в своих нишах. Сильные и слабые традиционно массово сокращают расходы на маркетинг и продвижение. Высвобождается большое количество высококлассных специалистов, готовых работать за чуть меньшие чем обычно деньги. Но это актуально только при условии наличия ресурсов или легкого к ним доступа. Во всех остальных случаях — задача сохранить имеющееся, — поясняет он.

В такие периоды экономической нестабильности, уверен Соболев, компании нужна очень сильная постоянная аналитика своего рынка и конкурентного окружения. Расшириться можно очень быстро, если не упустить момент и начать действовать вовремя. Тем не менее, прогнозируя изменения для бизнеса в 2017 году, Соболев отмечает, что «придется затянуть пояса потуже и научиться быть более гибкими. Это единственное, что можно сказать с уверенностью».

В условиях новой экономической реальности, по ее оценкам, в 2017 году особых изменений не будет: курс стабилизировался, экономика относительно статична.

— Как я уже говорила, резких падений или разворотов мы не ожидаем. Но бизнесу необходимо уделять особое внимание к законотворческой деятельности депутатов и работе Правительства. Иногда эти решения влияют на нас куда сильнее, чем обвал рубля. Всё остальное зависит от самого бизнеса, — уверена Котова.

Фото: баз- liedetect.expert, др- из личных архивов

Юлия Данилова