Как меняется бизнес в условия стагнации в экономике? Как долго продлится эта ситуация и почему предприниматели начинают активнее интересоваться политикой? На эти и другие острые темы рассуждает управляющий партнер компании DSO Consulting Сергей Дьячков.

Стадия адаптации

— Сергей, вы были одним из экспертов, которые спрогнозировали кризис 2008 года. Как оцениваете нынешнее состояние экономики?

— Нужно понимать, что подъем экономики, который мы наблюдали в первой половине года и который видим в настоящее время, — это временное явление. Состояние экономики России в целом достаточно плохое. Когда 70% экономики принадлежит государству, то возможности частного бизнеса, которые и так были сравнительно небольшими, становятся еще меньше. Все это мы видим и понимаем на собственных примерах.

Нынешний кризис в России длится четвертый год — и сколько будет длиться, неизвестно. Цивилизованный мир наложил на Россию санкции, прежде всего финансовые. На мой взгляд, кризис будет длиться долго, с небольшими периодами роста. Поэтому нам нужно к этому адаптироваться и бороться.

— Как адаптироваться? Можете привести примеры, как сегодня это делает рынок и предприниматели?

— Прежде всего, все предприниматели снижают издержки, меняют запросы, оптимизируют все процессы. Производители меняют способ производства, товарную матрицу. С каждым днем это делать все тяжелее. Я скажу, может, неправильную вещь, но когда наступает кризис — люди меняются: начинают адаптироваться и бороться. Пока мы находимся в стадии адаптации бизнеса.

— В связи с этим наблюдаете ли вы рост теневой экономики?

— Конечно, объем «черных платежей» увеличивается и, по моим прогнозам, их будет больше. Именно поэтому государство стремится закрыть все «черные кассы» и перекрыть механизмы их создания. С другой стороны, лично у меня на этом фоне возникает немало вопросов. Возьмем последний громкий процесс о взятке, полученной Улюкаевым (экс-министр экономического развития России) от Роснефти. А откуда они взялись, эти 2 млн долларов, которые лежали в портфеле? Невольно возникает вопрос о «черных кассах» госпредприятий и полугосударственных структур. Но государство их не трогает, двойные стандарты получаются.

Решить эту проблему можно только за счет приватизации экономики. Это должно быть госполитикой, но федеральная власть на это не пойдет. А значит, где-то это может «прорваться»…

— Ожидаете прилет очередного «черного лебедя»?

— Не исключаю, что он прилетит этой осенью. По стране прокатится волна протестных выступлений. Впрочем, не думаю, что она коснется Новосибирска, так как мы в регионе более-менее балансируем.

Чем обусловлен такой прогноз… Люди недовольны своей жизнью, недовольны тем, что они работают и не зарабатывают. Когда мы рассказываем детям, что можно жить лучше, но дети видят, что, работая на износ, родители не могут обеспечить это лучшее — как они на это реагируют? К навальнистам можно относиться как угодно, но именно под этим соусом они собрали под свои знамена молодежь, которая не хочет жить такой жизнью. Мы их понимаем, так как помним 90-е годы прошлого века, когда была похожая ситуация: у того времени были свои «прелести», но и открывалось много интересных возможностей. Из этого нужно делать выводы.

Лучше, чем стагнация

— Как ситуация в экономике меняет бизнес-ландшафт?

— Сегодня очень тяжело производственникам. Не исключаю, что часть компаний, работающих в реальном секторе экономики, уйдет с рынка, так как возможностей для развития у них становится все меньше: реальные доходы населения не растут, а то и падают. Не все могут бороться, то есть подойти к следующей стадии развития в кризис.

В целом сегодня, на мой взгляд, существуют две концепции изменений = борьбы: ты адаптируешься как рыночник, придумываешь что-то новое. Второе — пытаешься сдерживать рост затрат населения (и своих затрат).

— Приводит ли ситуация в экономике к росту активности по продаже бизнеса?

— Это очевидный тренд: за последнее время выросло количество предпринимателей, которые хотят выйти из бизнеса и уехать из страны. Люди осознали, что сложившаяся ситуация продлится долго, к сожалению. Это будет плюс-минус 1,5% в ВВП в год, что означает стагнацию.

— Может быть стагнация лучше, чем кризис?

— Я отношусь к тем людям, которые считают, что лучше кризис, который заставляет измениться в течение года-двух, а потом дает рост в течение нескольких лет. Так устроена капиталистическая экономика, что когда рынок доходит до предела старых возможностей, он должен измениться и пойти дальше. Есть люди, которые считают, что стабильность лучше.

— Сколько может продолжаться период стагнации?

— На мой взгляд, власть, прежде всего федеральная, заинтересована в том, чтобы эту ситуацию сохранить. Она не готова к изменениям и создает условия для постепенной узурпации бизнеса государством, а там, где доля государства увеличивается, доля частного сектора снижается: рассчитывать не на что. Это очень тяжело, но я рассчитываю, что здравая сила возобладает. Иначе что я скажу своим детям?

Больше политики

— Что в итоге происходит? Судя по тому, что вы сказали, предприниматели начинают активно интересоваться политикой?

— Они постепенно начинают понимать, что только предпринимательским трудом хорошую жизнь не сделаешь, поэтому — да, предприниматели активнее финансируют целый ряд политических и общественных мероприятий. Они хотят изменений, больше рыночной свободы, понимая, что существующий расклад сужает их возможности. К моему глубокому сожалению, сегодня возникла ситуация, когда все нормальные люди задумались: а не заняться ли им политикой. Нынешняя экономическая ситуация выталкивает людей в это поле: если ты не можешь выиграть в сложившейся системе, значит, нужно менять систему. Извините, но это так. В моей жизни, к примеру, политики в последнее время стало существенно больше.

— Какова вероятность изменений?

— И в сегодняшней власти есть нормальные люди, которые понимают, что происходит. Я не говорю о федеральном правительстве, но в области и городе я этих людей вижу. Среди чиновников тоже есть разные люди. Среди бывших представителей госвласти — тоже. Часть из них ушли по собственному желанию, кто-то по истечению госконтракта. И таких людей в городе много. Я, к примеру, бывший чиновник.

Кроме того, нужно понимать такие вещи: условная власть условного города принимает некоторые решения, а граждане молчат и игнорируют. Вопрос: хорошее это решение или плохое? Мы не знаем. Теперь другая ситуация: власть принимает решение, граждане возмущаются, власть с ними договаривается и меняет решение. Это хорошее решение? Хорошее! Если вы, уважаемые граждане, будете молчать, значит, все у вас хорошо. Глубоко убежден, что граждане должны относиться к власти как к партнеру, и если он не прав — скажи ему об этом. Это тот урок, который я вынес из мэрии: если граждане молчат, значит, власть считает, что все хорошо. Когда мы боролись с тарифами, граждане вышли на митинги неоднократно и решение было изменено. Это и есть демократия.

— Помимо тарифов горячей темой для Новосибирска в последнее время являются концессионные проекты…

— На мой взгляд, соглашение по мусоропереработке неправильное, грабит Новосибирскую область и граждан. Посмотрите, сколько разных общественных сил — экологи, депутат, общественники — выступили против этого решения. На мой взгляд, нужно отменять эту концессию и начинать заново.

Что касается четвертого моста, на мой частный взгляд, этот мост Новосибирску не нужен. Если говорить о том, что его строительство принесет в город деньги, то возникает вопрос: а кто участвует в конкурсе? В вопросе с поликлиниками я пока не разбирался. Но во всех этих темах прослеживается одна очевидная проблема власти: она никак не может понять, что с гражданами нужно разговаривать и объяснять — если они будут недовольны, то они будут протестовать. Чтобы этого не было, с гражданами нужно договариваться. Времена в Новосибирской области за последние 2-3 года поменялись. Новосибирцы, по крайней мере их активная часть, действительно хотят влиять на жизнь своего города и области. Это нормально и это демократия, она так работает.

Не люблю хвалить Локтя (мэр Новосибирска), но в мэрии нет таких конфликтов. Да, была ситуация с Монстрацией, но вопрос решился, так что сегодня мэрия действительно старается слышать людей. В областном правительстве это, к сожалению, не так. Надеюсь, что мы это изменим.

Идеи есть — нет денег

— Появились ли, на ваш взгляд, на рынке новые тренды, которые могут серьезно повлиять на экономику?

— Прелесть ухудшения экономической ситуации заключается в том, что в это время граждане начинают задумываться. Когда все росло, граждане не парились, что происходит в политике. В этом смысле кризис дает положительный результат.

Если говорить о конкретных рынках, то большой потенциал имеют инновационные компании, которые производят совершенно новые продукты. К сожалению, большинство из них либо заберет государство, либо потенциал наших игроков будет реализовываться на мировых рынках. Почему? Потому что когда экономика стагнирует, бессмысленно говорить о ее развитии. Скорее всего, новые кластеры, перспективные рынки и игроки будут развиваться не в России.

Если говорить о традиционных рынках, типа недвижимости, то аналитики могут делать разные прогнозы, но доходы населения не растут, так с чего же будет расти потребление? Тем более сейчас, когда в ведены в действие новеллы в законодательстве по долевому строительству. Очевидно, что будет рост стоимости квартир: такова экономика процесса.

Что касается нашего бизнеса (DSO Consulting), то мы уже не в недвижимости. Рынок недвижимости, как жилой, так и коммерческой, он съеживается. Новые игроки не приходят, а со всеми старыми мы уже отработали. Второй год подряд в доле наших заказов в рублях превалирует производство. Этот сегмент мы искали несколько лет.

— С какими вопросами к вам обращаются представители промышленных предприятий?

— По тем заказам, которые у нас были за последние два года, один из самых популярных: как более эффективно использовать свои производственные мощности? Что делать с «лишней» недвижимостью? Как модернизировать производственный процесс для создания новых товаров? Каждое предприятие устанавливает ареал своей деятельности и хочет расширяться и расти. Банальные вещи, но с другой стороны, в консалтинге недвижимости более стандартизированный рынок, а производственный консалтинг гораздо сложнее: разные товарные рынки, манеры управления и т.д. Для работы в этой нише нужна более глубокая квалификация. Не могу сказать, что у нас все гладко выходит, но мы стараемся.

— В Новосибирске достаточно много промышленных площадок, которые претендуют на статус промышленного парка. Оценивали ли вы, какие из них могут «выстрелить»?

— Из-за стагнации в экономике многие рынки не растут, а даже сужаются, поэтому перспектива «выстрелить» есть не у всех. Но все должны стремиться и пробовать. В конечном итоге кто-то все равно выиграет. Да, сегодня у производственных предприятий не так много денег для развития подобных проектов. В определенном смысле ситуация похожа на середину — конец 90-х годов прошлого века, когда появились перспективы, идея, ее начинают реализовывать, а потом оказывается, что денег не хватает.

Конечно, потенциал развития есть у крупных предприятий во всех отраслях — ввиду масштаба, и у инноваторов, которые быстро решают вопросы и обладают технологиями, Тяжелее всего сегодня средним компаниям. А денег у всех стало меньше. Это политика ЦБ и следствие монополизации банковской отрасли государством. И тут возникает интересная ситуация: денег в России достаточно много, но они в госсекторе. Отсюда мораль — нужно демонополизировать банковский сектор. Пойдет ли на это государство? Думаю, что в ближайшие годы нет. В первой десятке банков частные, если не ошибаюсь, только «Альфа-Банк» и «Открытие». Когда государство рулит экономической политикой, ждать большого роста в условиях низких цен на нефть не приходится. Для этого должны измениться многие государственные мужи в правительствах страны, региона, города. Наши меняются.

Фото: Михаил Периков.