Управляющий партнер юридической консалтинговой компании «Юсконсалт», налоговый консультант, архитектор бизнес-партнерств Евгения Бондаренко рассказала Infopro54 о том, почему растет количество исков, связанных с нанесением ущерба окружающей среде, о последствиях этих исков для бизнеса, а также о недостатках регулирования природоохранной деятельности.

Проблема со стоками обостряется

— Евгения, в рамках Сибирской юридической недели у вас прошел круглый стол, где обсуждалась ситуация с компенсацией вреда за загрязнение почвы, леса, земли, воды. Если подводить итоги этого обсуждения, можете оценить актуальность данной тематики для бизнеса?

— Актуальность этой темы набирает обороты с каждым годом. На прошлой Сибирской юридической неделе мы также проводили эту сессию, и в ней принимали участие намного меньше людей. В этом году у нас были спикеры из Кемерова, из Москвы, других регионов России, также увеличилось количество кейсов, которые выносились на рассмотрение участников сессии. Самое страшное, что последствия у таких кейсов, как правило, тяжелейшие — это возбуждение уголовного дела и очень большие выплаты по компенсации вреда.

Например, в Новосибирской области есть история по Чулыму, когда небольшая компания получила иск на 8 миллиардов рублей. Там было два дела — на 3 миллиона и 8 миллиардов. Первое дело в арбитражном суде о денежной компенсации вернули на новое рассмотрение, но параллельно по нему уже вынесен уголовный приговор.

— С чем связан рост количества таких дел? Насколько я понимаю, в большинстве случаев речь о старых грехах. Идет ужесточение контроля за соблюдением предприятиями природоохранного законодательства?

— В основном, да, это старые грехи, но в то же время немножко поменялся концепт. В своем Послании в начале 2024 года президент сделал акцент на борьбу за экологию, на ликвидацию загрязнения окружающей среды, то есть на это начали обращать внимание на более высоком уровне.

При этом если мы будет говорить, например, о чулымском деле, то оно возникло из-за недостатка регулирования природоохранной деятельности. В 2021 году главный санитарный врач России ввел нормативы, согласно которым все отходы нужно изолировать от земли. Во-первых, компании об этом могли даже не знать. Во-вторых, с советских времен в России существуют ассенизаторские поля, создаются локальные очистные сооружения, куда выливаются стоки. Однако дело в том, что Чулым и весь Чулымский район стоят на болотах, при этом у них в принципе нет очистных сооружений, нет централизованной системы канализации: у каждого дома, предприятия, госучреждения — своя сливная яма. Люди их выкачивают и куда-то вывозят отходы, так как централизованного места для их слива нет. В Новосибирск на очистные сооружения их никто не везет, так как далеко и дорого. Причем когда выдается лицензия на перевозку стоков, то лицензирующий орган даже не спрашивает, куда перевозчик будет вывозить отходы.

Когда отходы начали сливать на свалку ТБО, рядом с которой расположено болото, случилась «пахучая жижа», заблагоухало в другом месте, плюс начала подмываться рядом проходящая автомобильная дорога. Это возмутило местных жителей. А количество отходов продолжало увеличиваться, так как в районе выросло потребление воды, люди стали ставить водонагреватели, газовые котлы, стиральные машинки и т.д.

— Как в итоге местные жители и предприниматели решают вопрос со стоками?

— Одно время в Чулыме были глиняные котлованы, которые при строительстве виадука через Западно-Сибирскую дорогу выкопали давно правопредшественники РЖД: почвенного слоя в них нет. Эти котлованы были переданы муниципалитетом в аренду ООО «Спец-Транс» для хранения стоков, была облагорожена территория, но другие перевозчики начали самовольно свозить стоки в эти котлованы. Внутренняя конкурентная борьба между перевозчиками привела к тому, что один пожаловался на другого в надзорные органы — и начались проверки, которые закончились уголовным делом и рекордным штрафом для организации.

Напомню, в Новосибирске у нас всего два очистных сооружения, а маленьких муниципальных поселений — более полутора тысяч. С нашими огромными масштабами повсеместно строить централизованную систему водоотведения, канализования и очистки просто невозможно. Например, очистные сооружения для Чулыма по ценам 2023 года стоят около 700 млн рублей, плюс стоимость проекта, а бюджет Чулыма — 200 млн. Для всего региона нужны более 70 миллиардов рублей и несколько десятков лет, так как рабочей силы на эти мероприятия в достаточном количестве тоже нет.

Вопросов больше, чем ответов

— Анализировали ли вы, каким может быть выход из сложившейся ситуации?

— Если мы говорим в целом про загрязнение почвы, воды и т.д., то, конечно, мы понимаем, что экология — это ресурс и достояние следующих поколений. Если мы портим вокруг себя землю, то нашим потомкам просто негде будет жить, и есть они будут «химию». Однако при взаимодействии с надзорными органами, при обсуждении проблем на сессии в рамках юридической недели мы неоднократно говорили про баланс: когда надзорные органы, суд привлекают к ответственности, то необходимо учитывать, есть ли у людей, предпринимателей принципиальная возможность сделать так, как того требует законодательство.

К примеру, в отношении муниципалитета города Чулыма есть решение суда, где по иску прокуратуры местную власть обязали организовать в границах города водоотведение способом, исключающим попадание в окружающую среду неочищенных сточных вод  за 3 месяца!!! Эти сроки могут продлеваться через суд, но мы же понимаем с вами, что сделать это в принципе невозможно.

Сегодня есть много нареканий к расчетам компенсации вреда окружающей среде, к тому, как Росприроднадзор с  привлечением ЦЛАТИ отбирают пробы.

Кроме того, почему-то редко принимается во внимание тот факт, что, помимо компенсации вреда, у ответчика есть возможность восстановить окружающую среду. Но для этого нужно сделать проект, пройти с ним государственную экологическую экспертизу, а ее проводит тот же орган, который эти проверки инициирует. В итоге проект защитить фактически невозможно. Об этом также говорили участники сессии.  Но, на мой взгляд, это было бы более верным решением: обязать предприятие исправить тот вред, что оно нанесло природе: высадить лес, рекультивировать почву, выпустить в реку рыбу.

— Вы говорили, что есть вопросы по отбору проб. Можно рассказать об этом подробнее?

—  Это тема про предельно допустимые нормы концентрации вредных веществ в сельхозземлях и в землях промышленности. Несколько лет назад на федеральном уровне отменили ПДК для земель промышленности. Мы не понимаем, почему это произошло. Может быть, чтобы в каждом регионе вводили свои ПДК, так как их экспертиза проводится на уровне субъекта федерации. В итоге сейчас при проведении экспертизы пробы сравниваются по фону, и даже если они находятся в пределах ПДК для сельхозземель, промышленникам начинают насчитывать компенсацию.

В прошлом году через «Деловую Россию» мы выходили с законодательной инициативой с разными депутатами, предлагали решать эту проблему комплексно. Если требуется строительство очистных сооружений, то создайте программу, введите какой-то переходный период, определите финансирование, то есть делайте какие-то типовые проекты, введите нормативы ПДК или хотя бы верните те, что были по промышленности, чтобы не возникали компенсации, которые невозможно выплатить не только предпринимателю, но и нескольким поколениям его семьи. Еще раз подчеркиваю: наше мнение по таким делам — нужно выносить реальные суммы и реальные сроки для устранения нарушений.

Пускают на самотек

— Как предприниматели относятся к прецедентам, когда их ловят за загрязнение окружающей среды?

— При выявлении таких прецедентов на нарушителей вначале накладывается административная ответственность. К сожалению, многие предприниматели пускают эту ситуацию на самотек, считая, что штраф небольшой. Однако после выплаты этого штрафа человека могут привлечь к уголовной ответственности и к денежной компенсации. Когда есть признанные правонарушения, доказывать свою невиновность становится все сложнее, так как многие суды считают, что факт нарушения установлен.

— За какие нарушения сегодня можно получить штраф за несоблюдение природоохранного законодательства?

— На сессии мы обсуждали много кейсов:

• Например, у себя на участке вы посыпали снег углем или химикатами, а потом куда-то его вывезли.
• У вас есть сливная яма, которая не забетонирована снизу, то есть идет переток стоков в почвенный слой.
• У вас на даче построен туалет, под который просто выкопана яма — это нанесение вреда почвам.

За эти нарушения, можно как минимум получить штраф, а как максимум — вас могут заставить компенсировать вред, нанесенный окружающей среде, а могут и привлечь к уголовной ответственности. Когда я минувшим летом на Питерском юридическом форуме подняла этот вопрос, меня даже сразу не все поняли, мне пришлось объяснять, что в Сибири далеко не в каждом населенном пункте сегодня есть централизованное водоснабжение и канализация.

Еще раз подчеркну, мы все понимаем, что нужно беречь природу, но нужно соблюдать и баланс, потому что иначе возможна плачевная история. Тот же предприниматель из Чулыма, по сути, действовал в состоянии крайней необходимости, он не хотел, чтобы его район и город задыхались в нечистотах. И тогда, и сейчас использование глиняного карьера — это единственное более или менее приемлемое решение, пока не будут построены очистные сооружения и не будет проведена централизованная система водоотведения.

— По вашим оценкам, будет ли расти количество дел, когда предприниматели компании привлекаются к ответственности за нарушение природоохранного законодательства?

— Безусловно. Сейчас мы наблюдаем за делом, которое раскручивается вокруг АО «Новосибирский картонно-бумажный комбинат» (НКБК). Предприятию выставляется комплекс претензий. Под аналогичный удар сейчас могут попасть многие предприятия: птицефабрики, животноводческие комплексы, промышленные заводы.

С 2025 года ситуация может усугубиться тем, что предприятия будут обязаны устанавливать вокруг своего периметра санитарно-защитные зоны. Пока на это мало кто обращает внимание.

Так что история с экологией сегодня в тренде, и она очень субъективная, когда один и тот же прецедент можно квалифицировать по-разному.

Вопрос баланса — это еще и вопрос последствий.

Если выставить предприятию многомиллиардные иски, то что будет с бизнесом после того, как он их заплатит? И сможет ли заплатить? А ведь это налоги, рабочие места, продукция, которая поступает покупателям и т.д.

Может, стоит взять на вооружение международный опыт? К примеру, в некоторых странах промышленные предприятия обязывают делать забор воды для своего производства ниже точки сброса. В итоге бизнес был вынужден повышать качество водоочистки, чтобы не травить самих себя. Тот, кто нарушал эти требования, не выжил.